Page 281 - Донские рассказы
P. 281
Игнат, махая варежкой, поперхнулся смехом, у печки гоготали дружно и долго. Когда
умолк смех, Игнат вытер обслюнявленную бороду и, хлопая побледневшего Ефима по
плечу, заговорил:
– Так-то, Ефим, мы кулаки, такие-сякие, а как весна зайдет, вся твоя беднота, весь
пролетарьят шапку с головы да ко мне же, к такому-сякому, с поклонцем: «Игнат
Михалыч, вспаши десятинку! Игнат Михалыч, ради Христа, одолжи до нови мерку
просца…» Зачем же идете-то? То-то и оно! Ты ему, сукину сыну, сделаешь уважение, а он
заместо благодарности бац на тебя заявление: укрыл, мол, посев от обложения. А
государству твоему за что я должен платить? Коли нету в мошне, пущай под окнами
ходит, авось кто и кинет!..
– Ты дал прошлой весной Дуньке Воробьевой меру проса? – спросил Ефим, судорожно
кривя рот.
– Дал.
– А сколько она тебе за нее работала?
– Не твое дело! – резко оборвал Игнат.
– Все лето на твоем покосе гнула хрип. Ее девки пололи твои огороды!.. – выкрикнул
Ефим.
– А кто на все общество подавал заявление на укрытие посева? – заревел у печки Влас.
– Будете укрывать, и опять подам!
– Зажмем рот! Не дюже гавкнешь!
– Попомни, Ефим: кто мира не слушает, тот богу противник!
– Вас, бедноты, – рукав, а нас – шуба!
Ефим дрожащими руками скрутил цигарку, глядя исподлобья, усмехнулся.
– Нет, господа старики, ушло ваше время. Отцвели!.. Мы становили Советскую власть, и
мы не позволим, чтоб бедноте наступали на горло! Не будет так, как в прошлом году;
тогда вы сумели захватить себе чернозем, а нам всучили песчаник, а теперь ваша не
пляшет. Мы у Советской власти не пасынки!..
Игнат, багровый и страшный, с изуродованным лбом, с изуродованным злобой лицом,
поднял руку.
– Гляди, Ефим, не оступись!.. Поперек дороги не становись нам!.. Как жили, так и будем
жить, а ты отойди в сторону!..
– Не отойду.
– Не отойдешь – уберем! С корнем выдернем, как поганую траву!.. Ты нам не друг и не
хуторянин, ты – смертный враг, ты – бешеная собака!
Дверь распахнулась, и вместе с клубами пара в хату протиснулось человек двенадцать.
Бабы крестились на иконы и отходили в сторонку, казаки снимали папахи, крякая и
обрывая с усов намерзшие сосульки. Через полчаса, когда народу набилась полная кухня
и горница, председатель избирательной комиссии встал за столом, сказал привычным
голосом:
– Общее собрание граждан хутора Подгорное считаю открытым. Прошу избрать
президиум для ведения настоящего собрания.
В полночь, когда от табачного дыма нечем было дышать и лампа моргала и тухла, а бабы
давились кашлем, секретарь собрания, глядя на бумагу полуопьяневшими глазами,
выкрикнул:
– Оглашается список избранных в члены Совета! По большинству голосов избранными
оказались: первый – Прохор Рвачев и второй – Ефим Озеров.