Page 282 - Донские рассказы

Ефим зашел в конюшню, подложил кобыле сена, и, едва ступил на скрипевшее от мороза
крыльцо, в сарае загорланил петух. По черному пологу неба приплясывали желтые
крапинки звезд. Стожары тлели над самой головой. «Полночь», – подумал Ефим, трогая
щеколду. По сенцам, шаркая валенками, кто-то подошел к двери.

– Кто такое?
– Я, Маша. Отпирай скорее!
Ефим плотно прихлопнул за собой дверь и зажег спичку. Фитиль, плавающий в блюдце с
бараньим жиром, чадно затрещал. Стягивая с плеч шинель, Ефим нагнулся над люлькой,
висевшей у кровати, и брови его разгладились, возле рта легла нежная складка, губы,
посиневшие от холода, зашептали привычную ласку. В лохмотьях, в тряпье, разбросав
пухлые ручонки, заголившись до пояса, лежал розовый от сна шестимесячный первенец.
На подушке, рядом с ним – рожок, туго набитый жеваным хлебом.

Осторожно подсунув руку под горячую спинку, Ефим шепотом позвал жену.
– Перемени подстилку, обмочился, поганец!..

И пока снимала она с печки просохшую пеленку, Ефим вполголоса сказал:

– Маша, а ить меня выбрали в секретари.
– Ну, а Игнат с другими?
– В дыбки становились! Беднота за меня, как один.

– Смотри, Ефимушка, не наживи ты беды.

– Беда не мне будет, а им. Теперь начнут меня спихивать. В председатели-то прошел
Игнатов зять.

Со дня перевыборов через хутор словно кто борозду пропахал и разделил людей на две
враждебные стороны. С одной – Ефим и хуторская беднота; с другой – Игнат с зятем-
председателем, Влас, хозяин мельницы-водянки, человек пять богатеев и часть
середняков.
– Они нас в грязь втопчут! – неистово кричал на проулке Игнат. – Я знаю, куда Ефим
крутит. Он хочет уравнять всех. Слыхали, что он у Федьки-сапожника напевал? Будет,
мол, у нас общественная запашка, будем землю вместе обрабатывать, а может, и трактор
купим… Нет, ты сперва наживи четыре пары быков, а посля и со мной равняйся, а то,
кроме вшей в портках, и худобы нету! По мне, на трактор ихний наплевать. Деды наши и
без него обходились!
Как-то перед вечером, в воскресенье, собрались возле Игнатова двора. Заговорили о
весеннем переделе земли. Игнат, подвыпивший ради праздника, мотал головой и,
отрыгивая самогонкой, вертелся возле Ивана Донскова.

– Нет, Ваня, ты по-суседски рассуди. Ну, на что вам, к примеру, нужна земля возле
Переносного пруда? Да ей-богу! Земля там жирная, ей надо вспашку и обработку как
следовает! А ты какого клепа вспашешь с одной пары быков? Ты, по-советски, середняк,
то ись стоишь промеж Ефимкой и мной, обсуди, с кем тебе выгоднее якшаться? Вот ты
по-доброму, как сусед, и того… На что вам земля у Переносного?

Иван сунул палец за вылинявший кушак, спросил прямо и строго:
– Ты это куда гнешь?

– Про землю то ись… Ну, сам посуди, земля там жирная…
– По-твоему, стал быть, нам хоть на белой глине сеять можно?

– Вот-вот!.. Опять же и про глину… Зачем на глине? Можно уважить…
– Земля у Переносного жирная… Гляди, дядя Игнат, как бы ты не подавился жирным
куском!.. – Иван круто повернулся и ушел.