Page 36 - Донские рассказы

отношениях с тобой одного только не хватает: ты бы, как наши союзнички, совесть в
карман положивши, мне только патрончики подбрасывал да нахваливал меня, а я бы за
тебя воевал… Так, что ли? На красоту были бы отношения!..
Видя, что Николай хмурится, Лопахин протянул куцую, сильную руку, добродушно
сказал:
– А ты не обижайся. На правду разве можно обижаться? Раз уж нужда нас сосватала –
воевать вместе будем. Давай познакомимся, – мы с тобой, кажется, земляки. Ты
Ростовской области? Ну вот, а я из города Шахты. Будем друзьями.
С того дня они и на самом деле подружились простой и крепкой солдатской дружбой.
Насмешливый, злой на язык, бабник и весельчак, Лопахин словно бы дополнял всегда
сдержанного, молчаливого Николая. И, глядя на них, старшина Поприщенко –
медлительный пожилой украинец – не раз говорил:

– Если бы Петра Лопахина и Николая Стрельцова превратить в тесто, а потом
хорошенько перемесить то тесто и слепить из него человека, может, и получился бы из
двоих один настоящий человек, а может, и нет, кто ж его знает, что из этого месива
вышло бы?
У речки певуче звенели пилы саперов, слышался плеск воды и довольный гогот
купающихся красноармейцев. Лопахин и Николай шли рядом по примятой траве,
молчали. Потом Лопахин предложил:

– Давай за мост пойдем, там глубже будет.
Он первый шагнул через поваленный плетень, кивком головы указал на стоявший на
дороге тягач. Двое трактористов в замасленных комбинезонах возились около мотора,
им помогал голый до пояса Звягинцев. Широченная спина его и бугроватые,
мускулистые руки были густо измазаны отработанным маслом, черная полоса наискось
тянулась через все лицо. Он предусмотрительно снял гимнастерку и, довольный
представившимся случаем побыть возле машины, ловко, любовно и бережно орудовал
ключом.

– Эй ты, щеголь! Возьми у ребят песчанки, и пойдем с нами купаться, как-нибудь
ототрем тебя, – проходя, сказал Лопахин.

Звягинцев глянул в его сторону и, увидев Николая, широко улыбнулся:
– Вот, Микола, тягач так тягач! Сила в нем невыносимая. Видал, какую он игрушку
возит? Подержался я за него – и вроде как дома, в своей МТС, побыл… Этот мотор смело
три сцепа комбайнов попрет, даю честное слово!

Таким бесхитростным счастьем сияло лоснящееся, потное лицо Звягинцева, что Николай
невольно позавидовал ему в душе.

Желтые кувшинки плавали в стоячей воде. Пахло тиной и речной сыростью. Раздевшись,
Николай выстирал гимнастерку и портянки, сел на песок, обнял руками колени. Лопахин
прилег рядом.

– Мрачноват ты нынче, Николай…
– А чему же радоваться? Не вижу оснований.

– Какие еще тебе основания? Живой? Живой. Ну и радуйся. Смотри, денек-то какой
выдался! Солнце, речка, кувшинки вон плавают… Красота, да и только! Удивляюсь я
тебе: старый ты солдат, почти год воюешь, а всяких переживаний у тебя, как у
допризывника. Ты что думаешь: если дали нам духу – так это уже все? Конец света?
Войне конец?

Николай досадливо поморщился, сказал:
– При чем тут конец войне? Вовсе я этого не думаю, но относиться легкомысленно к
́
тому, что произошло, я не могу. А ты именно так и относишься и делаешь вид, будто
ничего особенного не случилось. Для меня ясно, что произошла катастрофа. Размеров