Page 26 - Собрание рассказов

серьезней, даже очень серьезно, безо всякой насмешки или язвительности, потому как и в
Харкере было что-то от Сэрета: «Вот сукин сын! Он, пожалуй, продал бы и котлы, ежели б
знал, как тебе с Том-Томом без них поддерживать пары».
А Тэрл помалкивал. Потому что к тому времени у Тэрла появились свои соблазны и
заботы, те же, что и у Том-Тома, но Харкер про это не знал.
Меж тем после Нового года в городе навели ревизию.
— Приехали сюда двое в очках, — рассказал Харкер. — Проверили счетные книги и
стали всюду совать нос, все подсчитывали и записывали. А потом вернулись в контору, и в
шесть, когда я пришел, они еще были там. Кажется, чего-то у них не хватало: кажется,
какие-то старые медные детали были записаны в книгах, и этой меди не нашли или что-то в
этом роде. По книгам она числилась, и новые клапаны, и всякие мелкие части были налицо.
Но провалиться мне на этом месте, если они нашли хоть одну старую деталь, кроме одной
паршивой затычки, которая случайно завалилась куда-то, где магнитом ее было не достать,
наверное, под скамью закатилась. Странное дело. Мы с ними снова пошли на
электростанцию, и я держал фонарь, а они снова шарили во всех углах и здорово извозились
в саже и масле, но вся эта медь, ясное дело, как в воду канула. С тем они и ушли.
А на другое утро приходят снова. И с ними чиновник из городского управления, и они
требуют мистера Сноупса, но им пришлось дожидаться, покуда он пришел в своей клетчатой
кепке, с табачной жвачкой во рту, жует и глядит на них, а они бормочут и мнутся, никак не
решаются ему сказать. А потом рассыпаются в извинениях и снова мнутся и бормочут, —
им, мол, право, неловко. Но ничего другого не оставалось, как обратиться к нему как к
смотрителю электростанции: угодно ли ему, чтобы меня, Тэрла и Том-Тома арестовали
немедленно или можно обождать до завтра? А он стоял и жевал, и глаза у него были, как две
капли из масленки на куске сырого теста, а ревизоры все рассыпались перед ним в
извинениях.
— Сколько всего? — спросил он.
— Триста четыре доллара пятьдесят два цента, мистер Сноупс.
— Полностью?
— Мы два раза проверили, мистер Сноупс.
— Хорошо, — говорит он. Лезет в карман, достает деньги и выкладывает триста четыре
доллара пятьдесят два цента наличными и просит расписку.

III

Потом наступило лето, а Харкер все смеялся над тем, что творилось у него на глазах,
хотя мало чего видел, но думал, будто они морочат друг друга, тогда как на самом деле
морочили-то его самого. Ведь в то лето события уже назрели, дошли до высшей точки. А
может, Сноупс просто решил пожать первую жатву: освободить землю для нового посева.
Ведь не мог же он знать в тот день, когда послал за Тэрлом, что уже достроил свой памятник
до самого верху и начал снимать леса.
Дело было вечером; он сходил поужинал, вернулся на электростанцию, а потом послал
за Тэрлом; и вот двое, белый и негр, снова оказались с глазу на глаз в конторе.
— Что там у тебя за неприятности с Том-Томом? — спросил он.
— У меня с ним? — сказал Тэрл. — Ежели б я мог устроить Том-Тому неприятности,
он давно ушел бы со станции и поступил еще куда- нибудь, хоть официантом. Чтоб была
неприятность, нужны двое, а Том-Том только один, хоть и здоровенный, как бык.
Сноупс поглядел на Тэрла.
— Том-Том думает, что ты хочешь перейти в дневную смену.
Тэрл потупил глаза.
— Я управляюсь с лопатой не хуже Том-Тома, — сказал он.
— И Том-Том это знает. Он знает, что становится стар. Но при этом он знает, что
никто, кроме тебя, не может отнять у него работу.