Page 22 - Собрание рассказов

МЕДНЫЙ КЕНТАВР

I

В нашем городе Флем Сноупс уже воздвиг себе памятник, правда, из меди, но все равно
очень даже прочный, потому что он хоть и торчит беспрестанно на глазах у всего города да
еще виден из трех или четырех мест в нескольких милях за городской чертой, всего четверо,
двое белых и двое негров, знают, что это памятник ему и даже вообще, что это памятник.
Он приехал в Джефферсон из захолустья с женой и маленькой дочкой, но еще до его
появления шла молва, что он очень ловко обстряпывает всякие тайные делишки. Есть у нас в
округе один агент по продаже швейных машин, Сэрет его фамилия, раньше он был
совладельцем маленького ресторанчика, имел в нем половинную долю — и сам он не из
последних ловкачей, умеет обвести вокруг пальца, и так, что его, собственно, и уличить
невозможно, — деревенских жителей да и городских тоже, причем действует только
по-честному.
Агент этот без отдыха и без устали разъезжает по всей округе, и от него-то мы впервые
прослышали о проделках Сноупса: о том, как он для начала, когда служил приказчиком в
деревенской лавчонке, в один прекрасный день удивил всех и женился на дочке своего
хозяина, совсем еще молодой девчонке, которая в тех местах слыла первой красавицей.
Поженились они совершенно неожиданно, в тот самый день, когда трое ее прежних
ухажеров уехали из округа; больше их и не видали.
Вскорости после свадьбы Сноупс с женой перебрался в Техас, а через год она
возвратилась оттуда с дочкой, которая уже выросла из пеленок. А еще через месяц вернулся
сам Сноупс, и при нем был какой-то не известный никому человек, и они пригнали табун
полудиких мустангов, которых человек этот продал с торгов, взял денежки и отбыл неведомо
куда. И тут только покупатели обнаружили, что лошадки даже не ведают, что такое узда. Но
никто так никогда и не узнал, участвовал ли Сноупс в этом деле и получил ли он
какой-нибудь барыш.
А потом он объявился, взял да приехал в фургоне, где сидела его жена и были сложены
пожитки, а в кармане у него лежала купчая на долю Сэрета, заместо которого он и стал
совладельцем того ресторанчика. Сэрет никому не рассказывал, как Сноупс заполучил эту
купчую, и мы узнали только, что тут замешан клочок бросовой земли, которую миссис
Сноупс вместе с прочим имуществом принесла ему в приданое. Но как они сторговались,
про это даже Сэрет, словоохотливый весельчак, который всегда готов посмеяться не только
над другими, но и над самим собой, не сказал ни словечка. Правда, с тех пор он всякий раз,
когда поминал Сноупса, не скупился на свирепые и язвительные похвалы.
— Да, братцы, — говаривал он, — мистер Сноупс меня переплюнул. Это такой
человек, куда мне до него, только позавидуешь, он весь штат Миссисипи ощипать способен.
Сноупс занялся ресторанчиком и сразу пошел в гору. Иначе говоря, он живо избавился
от совладельца, а со временем и сам ресторанчик передал на руки управляющего, и у нас в
городе уже решили было, что теперь-то мы знаем главный секрет его успеха и везения. Мы
решили, будто все дело в его жене; без колебаний примирились с тем злом, которое в
забытых богом городишках, вроде нашего, могут возвести на кого угодно, даже на самых
честных людей. А она поначалу только помогала мужу в ресторане. Мы видели ее за
деревянной стойкой, гладко отполированной локтями не одного поколения едоков:
молоденькая, цветущая, словно сошла с картинки из календаря; лицо гладкое, не омраченное
ни единой мыслью и вообще ничем таким в этом роде; очарование бесхитростное и
неотразимое, в нем ни тени расчета или стеснительности, причем (именно благодаря его
неомраченности, а отнюдь не широте) создавалось впечатление той щедрой, безмятежной,
неуязвимой красоты, какой дышат девственные снега на горной вершине, и она слушала без
улыбки, когда майор Хокси, единственный пожилой холостяк в городе, человек с дипломом
Йельского университета, который вскоре должен был стать мэром города и как-то неуместно