Page 45 - Колымские рассказы

Около забора стояли люди. Люди тетрадки не были ни крестьянами, ни рабочими, ни
охотниками — это были солдаты, это были конвойные и часовые с винтовками. Дождевые
будки-грибы, около которых юный художник разместил конвойных и часовых, стояли у
подножья огромных караульных вышек. И на вышках ходили солдаты, блестели
винтовочные стволы.

Тетрадка была невелика, но мальчик успел нарисовать в ней все времена года своего
родного города.

Яркая земля, однотонно-зеленая, как на картинах раннего Матисса, и синее-синее небо,
свежее, чистое и ясное. Закаты и восходы были добротно алыми, и это не было детским
неуменьем найти полутона, цветовые переходы, раскрыть секреты светотени.
Сочетания красок в школьной тетради были правдивым изображением неба Дальнего
Севера, краски которого необычайно чисты и ясны и не имеют полутонов.

Я вспомнил старую северную легенду о боге, который был еще ребенком, когда создавал
тайгу. Красок было немного, краски были по-ребячески чисты, рисунки просты и ясны,
сюжеты их немудреные.
После, когда бог вырос, стал взрослым, он научился вырезать причудливые узоры
листвы, выдумал множество разноцветных птиц. Детский мир надоел богу, и он закидал
снегом таежное свое творенье и ушел на юг навсегда. Так говорила легенда.
И в зимних рисунках ребенок не отошел от истины. Зелень исчезла. Деревья были
черными и голыми. Это были даурские лиственницы, а не сосны и елки моего детства.
Шла северная охота; зубастая немецкая овчарка натягивала поводок, который держал в
руке Иван Царевич. Иван Царевич был в шапке-ушанке военного образца, в белом
овчинном полушубке, в валенках и в глубоких рукавицах, крагах, как их называют на
Дальнем Севере. За плечами Ивана Царевича висел автомат. Голые треугольные деревья
были натыканы в снег.
Ребенок ничего не увидел, ничего не запомнил, кроме желтых домов, колючей
проволоки, вышек, овчарок, конвоиров с автоматами и синего, синего неба.
Товарищ мой заглянул в тетрадку и пощупал листы.

— Газету бы лучше искал на курево. — Он вырвал тетрадку из моих рук, скомкал и
бросил в мусорную кучу. Тетрадка стала покрываться инеем.

1959