Page 103 - Хождение по мукам. Хмурое утро
P. 103
– Позволь, как же…
– Что – как же!.. Я один его довезу и пленного пригоню.
На мертвенном лице Шарыгина выступил пот, закаченные глаза ожили, к ним
возвращалось сознание, и изумление, и страх: что такое произошло с ним, – молодое,
никогда не болевшее, сильное тело его сломалось…
– Товарищи, родные, как же мне теперь?
– Снегу, снегу схвати, дурной! – Латугин щипал снег и клал ему на губы.
Покуда возились с Шарыгиным и перевьючивали пулемет с захромавшей лошади, – стало
уже совсем светло, ветер гнал низкие, растрепанные облака, сеющие мелким ледяным
дождичком. За хлопотами не заметили, как с юга, вместе с клочьями тумана,
надвинулись огромные скопления конницы.
От топота ее загудела степь. На рысях проходили колышущиеся колонны всадников,
упряжки пушек, четверни тачанок. Разведчики глядели на них, держа лошадей в поводу.
Уходить было поздно.
Разведчиков заметили, десятка два верхоконных отделились от головы проходившей
колонны и вскачь погнали к ним. Оглянувшись, Сапожков видел, как Латугин, серьезный
и побледневший, медленно потянул шашку; смешливый красноармеец, неосмысленно
щелкая затвором винтовки, все лицо собрал морщинками, как от боли…
Передний всадник, в заломленной бараньей шапке, в плечистой бурке, покрывающей до
репицы небольшую лошадку, что-то закричал и указал на разведчиков. Сапожков
выстрелил, и тотчас Латугин, падая на него с седла, схватил за руку:
– Г…но! Не стреляй! Свои!
Они подскакивали. Фланговые, окружая, стлались на конях. Высокий человек в бурке
налетел на Сапожкова и так тряхнул за грудь, что тот потерял оба стремени…
– Ослеп!.. Что за люди, какой части?
Черные глаза у него вращались, усы взъерошились, он едва удерживался, чтобы
рукоятью шашки не стукнуть оробевшего Сапожкова.
– Мы качалинского стрелкового полка. Ищем связь с фронтом.
– Плохо же вы ищете связь с фронтом, когда он у вас на носу, – остывая, ответил усатый
и с треском бросил шашку в ножны. – Садись, езжай с нами.
– У нас раненый, вот в чем дело-то…
– Ах, боже ж ты мой, весь полк у вас такой бестолковый? Подымай раненого на коня, вот
к тому здоровому, – указал он на Латугина. – А это что за герой?
– Языка взяли.
– Давай нам языка. (Сапожков заикнулся было, что языка нужно отослать в полк.) Ах, с
вами трудно мне разговаривать. С вами будет разговаривать начштаба бригады, надо же
иметь понятие. – Он поправил плечом бурку и пошел крупной рысью, так, будто лошадь
выплясывала под ним, поблескивая копытами, кидая снег. За ним поскакали все, – и
Латугин с привалившимся к нему Шарыгиным, и насупившийся от стыда и горя в
широкую бороду пленный казак, которому развязали руки.
Кавалеристы несказанно удивились вопросу Сергея Сергеевича: что это за кавалерия,
идущая так быстро в походных колоннах, теперь уже смутно виднеющихся сквозь туман
и дождь?
– Как, что за кавалерия? То ж бригада Семена Михайловича Буденного.