Page 122 - Хождение по мукам. Хмурое утро

там дело?
У Левки опять остановилась улыбка. Пухлая, с крупными порами, рука его повисла с
бутылкой над стаканом.
– Советую тебе – меньше спрашивай, меньше интересуйся. Все предусмотрено.

– Значит, мне не доверяют? Тогда – какого черта!..
– Я никому не доверяю… Я батьке не доверяю… Ну, давай выпьем…

Раскрыв рот так, что край стакана коснулся нижних зубов, Левка медленно влил спирт в
глотку. От него пахло сладкой прелью, сырым мясом с сахаром… Помотав пышными,
насыщенными электричеством волосами, он начал выламывать куриную ногу.
– Я бы на твоем месте не принял этого поручения. Мало что – батько приказал. Батько
любит дурить. Засыплешься, котик…
Рощин шибко ладонями потер лицо, рассмеялся:
– Советуешь уклониться? Может быть, пойти в уборную, да и выскочить на ходу?.. Как
друг, значит, советуешь?
– А что ж… Я сказал, ты делай вывод…

– Дешевка, дешевка… Ты как думаешь – я смерти боюсь?

– А чего мне думать, когда я тебя насквозь вижу, ползучего гада… Спрячь зубы, вырву…
Ну, наливай стакан…
Рощин с трудом глубоко вздохнул:

– Ты меня знаешь?.. Нет, Задов, ты меня не знаешь… Вот тебя поставить к стенке – вот
ты-то, сволочь, завизжишь, как свинья…

Левка, приноровившийся укусить курячью ногу, закрыл рот так, что стукнули зубы,
вспотевшее лицо его обвисло.

– Покуда замечалось обратное, – проговорил он брюзгливо. – Покуда визжали другие.
Интересно, не ты ли меня собираешься гробануть?

– Да уж попался бы мне месяца три назад…
– Нет, ты не виляй, белый офицер, договаривай до конца…

– Не терпится тебе, мясник?..
– Ну, жду, договаривай…

Говорили они торопливо. Оба уже дышали тяжело, подобрав ноги под койку, глядя с
напряжением в зрачки друг другу. Свеча, прилепленная к откидному столику,
потрескивала, и огонек начал гаснуть. Тогда Рощин заметил, что багровое Левкино лицо
сереет, – он сказал глухо:
– А ну, выйдем в коридор… Выходи вперед.

– Не пойду…
– А ну…

– А ты не нукай, я не взнузданный…
Синенький огонек остался на кончике фитиля, как кощеева смерть. Левка, видимо,
понимал, что в тесном купе у жилистого, небольшого Рощина все преимущества, если в
темноте они кинутся друг на друга… Он заревел бычьим голосом:

– Встать… в коридор!