Page 176 - Хождение по мукам. Хмурое утро

Утром Телегин и Сапожков приехали в штаб Южного фронта, в Козлов, в яблочное
царство. Вот уж – матушка Россия! Домишки с линялыми крышами, герани в маленьких
окошках, да пролетающий клуб пыли вслед за драной извозчичьей пролеткой по
горбатой булыжной мостовой мимо унылых телеграфных столбов с обрывками бумажных
змеев на проволоках, да кирпичная лавка с навесом и – крест-накрест – досками
заколоченной дверью, да босая девочка испуганно перебегает дорогу, таща кривоногого,
переваливающегося братишку, да неубранный щебень разрушенной часовни около
общественного водопоя на грязной площади, где раньше был базар, а теперь – пусто. За
ветхими и наполовину разобранными заборами – тяжелые от румяных и зелено-восковых
плодов яблони. И над садами, и над крышами летает веселая стая скворцов, враз
показывая изнанку крыльев.

Здесь, кажется, так бы и прожил в безвременье обыватель еще тысячу лет, кабы вот не
такая оказия – революция. А впрочем, и терять-то здесь ничего не жалко, – жизнь
копеечная. Только что спали много.

– И ведь подумай, – говорил Сапожков, трясясь рядом с Телегиным в извозчичьей
пролетке, – за морем секунды переводят на деньги, человека штампуют под чудовищным
прессом, чтоб был пригоден для производства, как в бреду, у них валятся из фабрик
товары, товары, – десять миллионов человек пришлось убить, чтобы на короткое время
расторговаться. Цивилизация! А тут бумажные змеи на проволоках висят… Вон, гляди,
дядька в окошке чешет спросонок всклокоченную башку… И прямо отсюда
перемахиваем в неведомое, – строить всечеловеческую мечту… Вот, Россия-матушка!..
Весело жить, Ванька… Яблоками здорово пахнет, почти что как молодой бабенкой…
Дожить бы! Чувствую – напишу я книжку…
Извозчик подвез их к штабу фронта, откуда изо всех раскрытых окон неслась трескотня
пишущих машинок.
Дожидаясь приема, Телегин и Сапожков тут же узнали все военные новости. Общая
картина была такова: вооруженные силы главнокомандующего Деникина, после
короткой заминки, продолжают наступление на Москву тремя группами. Отрезая от
Центральной России хлебные края – Заволжье и Сибирь, – вдоль Волги движется
Северокавказская армия генерала Врангеля (от которой в июле месяце Десятой армии
удалось оторваться, пожертвовав Камышином); походный атаман Сидорин с Донской
армией, восстановленной новым донским атаманом Богаевским, – ставленником
Деникина, – жмет в направлении на Воронеж, имея во главе два ударных конных корпуса
– Мамонтова и Шкуро; Добровольческая армия под командой Май-Маевского,
талантливого, но всегда пьяного генерала, развивает наступление широким фронтом,
одновременно очищая Украину от красных войск и партизанских отрядов и нацеливаясь
своим кулаком, – гвардейским корпусом генерала Кутепова, на Орел – Тулу – Москву.

Военные успехи Деникина – налицо, снабжение у него великолепное, добровольческие
полки, хотя и сильно уже разбавленные крестьянскими контингентами, дерутся
уверенно, умело. Но в тылах у него настроение с каждым днем все более угрожающее
(причем он катастрофически это недооценивает): Кубань хочет отделения, полной
самостоятельности, и ему, чтобы навести там великодержавный порядок, пришлось
повесить двух виднейших членов кубанской рады; на Тереке – кровавые раздоры;
донское казачество, когда был объявлен поход на Москву, заговорило: «Тихий Дон был
наш и будет наш, а Москву Деникин пускай сам себе добывает»; крестьянский вопрос в
занятых добровольцами областях разрешается с военной простотой – поркой
шомполами; сажают губернаторов, уездных начальников и царских жандармов, и
мужики опять, как при германцах в прошлом году, пилят винтовки на обрезы и ждут
Красную Армию; Махно, после того как ухитрился лично застрелить своего главного
соперника – атамана Григорьева, открыто объявил вольный анархический строй во всей
Екатеринославщине, собрал тысяч пятьдесят бандитов и грозится отобрать у Деникина
Ростов, и Таганрог, и Крым, и Екатеринослав, и Одессу… Появились еще зеленые, –
особая разновидность атаманщины, – убежденные дезертиры, и там, где леса и горы, –
там и они под боком у Деникина.
Красная Армия, после тяжелых поражений Тринадцатой и Девятой и героического
отступления Двенадцатой с Днестра и Буга, выравняла фронт. Настроение улучшается, и
боеспособность растет главным образом потому, что идет массовый прилив коммунистов