Page 180 - Хождение по мукам. Хмурое утро

хотите. Милиция каждый день – обыск. В чем дело? – ото всех посетителей пахнет
спиртом. Обыскивают и спирт найти не могут, и не найдут… У него бидон – на четвертом
этаже, на чердаке, и присоединен к пустой водопроводной трубе. А внизу – в закусочной
– раковина и обыкновенный кран. Открываете кран, наливаете себе стопочку спирту, и
вы дома.

С наслаждением жуя колбасу и чувствуя умиление от глотка спирта, Телегин сказал
ему:

– Я вам постараюсь предоставить все удобства, отдохните, прорепетируйте не торопясь, –
и уж дайте нам хороший спектакль. В Энске вы будете моими гостями, я командир
бригады…
– У-у-у-у, – тихо затянул Башкин-Раздорский, – так вот вы кто… А я-то все время смотрел
на вас, – ох, думаю, вот она, моя смерть! Напустили вы страху! – говорю, говорю и сам не
понимаю, – почему я еще не под откосом… Голубчик, сыграем мы вам, сыграем от души,
для себя, по-актерски.

Телегин с вещевым мешком вылез из теплушки. Разбитый керосиновый фонарь едва
освещал на перроне несколько человек военных.

– Здравствуйте, товарищи, – сказал Иван Ильич, подходя к ним. – Поджидаете комбрига?
Так это я, Телегин. Извините, что в таком виде…

Пожимая им руки, он с удивлением взглянул на одного – седого, небольшого роста,
сухого, строгого, с хорошей выправкой… Когда шли через вокзал на темную площадь, он
еще раз покосился на него через плечо, но лица так и не разобрал. Ивана Ильича
усадили в пролетку, и он долго ехал по непроглядному полю, где пахло свалками. У
какого-то длинного дома, похожего на сарай с высокой крышей, остановились. Здесь
Ивану Ильичу была приготовлена комната, только что выбеленная и пустая. На
подоконнике горела свеча и стояла тарелка с едой, прикрытая тарелкой. Он бросил
мешок на пол, снял гимнастерку, потянулся и, сев на чисто постеленную койку, начал
стаскивать запачканные мелом сапоги.
В дверь тихо постучали. «Надо бы сразу задуть свечку, пойдут теперь разговоры, черт,
ведь пятый час…» – с досадой подумал он и ответил:
– Да, войдите…

Быстро вошел тот самый, небольшого роста, седой военный, притворил за собой дверь и
коротким движением поднял прямую ладонь к виску.

Телегин, наступив каблуком на до половины стянутый сапог, так и остановился,
уставился на этого двойника…

– Простите, товарищ, – сказал он, – на перроне не совсем ловко вышло, но я уж решил
представления, вообще дела отложить до завтра… Если не ошибаюсь, вы мой начальник
штаба?

Военный, продолжавший стоять у двери, ответил коротко:
– Так точно…

– Простите, ваша фамилия?
– Рощин, Вадим Петрович.

Телегин начал беспомощно оглядываться. Раскрыл рот и несколько раз заглотал воздуху.
– Ага… Значит… – Лицо его задрожало, и он – уже шепотом: – Вадим?

– Да.

– Понимаю, понимаю… Очень странно… Ты – у нас, мой начальник штаба… Господи
помилуй!