Page 158 - Мастер и Маргарита

— Теперь все оставьте меня одного с ними, — приказал Воланд, указывая на мастера и
Маргариту.
Приказание Воланда было исполнено мгновенно. После некоторого молчания Воланд
обратился к мастеру:
— Так, стало быть, в Арбатский подвал? А кто же будет писать? А мечтания,
вдохновение?
— У меня больше нет никаких мечтаний и вдохновения тоже нет, — ответил мастер, —
ничто меня вокруг не интересует, кроме нее, — он опять положил руку на голову
Маргариты, — меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал.
— А ваш роман, Пилат?
— Он мне ненавистен, этот роман, — ответил мастер, — я слишком много испытал
из-за него.
— Я умоляю тебя, — жалобно попросила Маргарита, — не говори так. За что же ты
меня терзаешь? Ведь ты знаешь, что я всю жизнь вложила в эту твою работу. — Маргарита
добавила еще, обратившись к Воланду: — Не слушайте его, мессир, он слишком замучен.
— Но ведь надо же что-нибудь описывать? — говорил Воланд, — если вы исчерпали
этого прокуратора, ну, начните изображать хотя бы этого Алоизия.
Мастер улыбнулся.
— Этого Лапшенникова не напечатает, да, кроме того, это и неинтересно.
— А чем вы будете жить? Ведь придется нищенствовать.
— Охотно, охотно, — ответил мастер, притянул к себе Маргариту, обнял ее за плечи и
прибавил: — Она образумится, уйдет от меня…
— Не думаю, — сквозь зубы сказал Воланд и продолжал: — Итак, человек,
сочинивший историю Понтия Пилата, уходит в подвал, в намерении расположиться там у
лампы и нищенствовать?
Маргарита отделилась от мастера и заговорила очень горячо:
— Я сделала все, что могла, и я нашептала ему самое соблазнительное. А он отказался
от этого.
— То, что вы ему нашептали, я знаю, — возразил Воланд, — но это не самое
соблазнительное. А вам скажу, — улыбнувшись, обратился он к мастеру, — что ваш роман
еще принесет вам сюрпризы.
— Это очень грустно, — ответил мастер.
— Нет, нет, это не грустно, — сказал Воланд, — ничего страшного уже не будет. Ну-с,
Маргарита Николаевна, все сделано. Имеете ли вы ко мне какую-нибудь претензию?
— Что вы, о, что вы, мессир!
— Так возьмите же это от меня на память, — сказал Воланд и вынул из-под подушки
небольшую золотую подкову, усыпанную алмазами.
— Нет, нет, нет, с какой же стати!
— Вы хотите со мной поспорить? — улыбнувшись, спросил Воланд.
Маргарита, так как в плаще у нее не было кармана, уложила подкову в салфетку и
затянула ее узлом. Тут что-то ее изумило. Она оглянулась на окно, в котором сияла луна, и
сказала:
— А вот чего я не понимаю… Что же, это все полночь да полночь, а ведь давно уже
должно быть утро?
— Праздничную полночь приятно немного и задержать, — ответил Воланд. — Ну,
желаю вам счастья.
Маргарита молитвенно протянула обе руки к Воланду, но не посмела приблизиться к
нему и тихо воскликнула:
— Прощайте! Прощайте!
— До свидания, — сказал Воланд.
И Маргарита в черном плаще, мастер в больничном халате вышли в коридор
ювелиршиной квартиры, в котором горела свеча и где их дожидалась свита Воланда. Когда