Page 200 - Мастер и Маргарита

ноге мастера.
— Чудеснейшая вещь! — воскликнул Азазелло, — вот это я люблю. Раз-два и готово!
Не то, что тогда в Александровском саду.
— Ах, не напоминайте мне, Азазелло! Я была глупа тогда. Да, впрочем, меня и нельзя
строго винить за это — ведь не каждый же день встречаешься с нечистой силой!
— Еще бы, — подтверждал Азазелло, — если бы каждый день, это было бы приятно!
— Мне и самой нравится быстрота, — говорила Маргарита возбужденно, — нравится
быстрота и нагота. Как из маузера — раз! Ах, как он стреляет, — вскричала Маргарита,
обращаясь к мастеру, — семерка под подушкой, и любое очко… — Маргарита начинала
пьянеть, отчего глаза у нее разгорелись.
— И опять-таки забыл, — прокричал Азазелло, хлопнув себя по лбу, — совсем
замотался. Ведь мессир прислал вам подарок, — тут он отнесся именно к мастеру, —
бутылку вина. Прошу заметить, что это то самое вино, которое пил прокуратор Иудеи.
Фалернское вино.
Вполне естественно, что такая редкость вызвала большое внимание и Маргариты и
мастера. Азазелло извлек из куска темной гробовой парчи совершенно заплесневевший
кувшин. Вино нюхали, налили в стаканы, глядели сквозь него на исчезающий перед грозою
свет в окне. Видели, как все окрашивается в цвет крови.
— Здоровье Воланда! — воскликнула Маргарита, поднимая свой стакан.
Все трое приложились к стаканам и сделали по большому глотку. Тотчас предгрозовой
свет начал гаснуть в глазах у мастера, дыхание у него перехватило, он почувствовал, что
настает конец. Он еще видел, как смертельно побледневшая Маргарита, беспомощно
простирая к нему руки, роняет голову на стол, а потом сползает на пол.
— Отравитель, — успел еще крикнуть мастер. Он хотел схватить нож со стола, чтобы
ударить Азазелло им, но рука его беспомощно соскользнула со скатерти, все окружавшее
мастера в подвале окрасилось в черный цвет, а потом и вовсе пропало. Он упал навзничь и,
падая, рассек себе кожу на виске об угол доски бюро.
Когда отравленные затихли, Азазелло начал действовать. Первым делом он бросился в
окно и через несколько мгновений был в особняке, в котором жила Маргарита Николаевна.
Всегда точный и аккуратный Азазелло хотел проверить, все ли исполнено, как нужно. И все
оказалось в полном порядке. Азазелло видел, как мрачная, ожидающая возвращения мужа
женщина вышла из своей спальни, внезапно побледнела, схватилась за сердце и, крикнув
беспомощно:
— Наташа! Кто-нибудь… ко мне! — упала на пол в гостиной, не дойдя до кабинета.
— Все в порядке, — сказал Азазелло. Через мгновение он был возле поверженных
любовников. Маргарита лежала, уткнувшись лицом в коврик. Своими железными руками
Азазелло повернул ее как куклу, лицом к себе и вгляделся в нее. На его глазах лицо
отравленной менялось. Даже в наступавших грозовых сумерках видно было, как исчезало ее
временное ведьмино косоглазие и жестокость и буйность черт. Лицо покойной посветлело и,
наконец, смягчилось, и оскал ее стал не хищным, а просто женственным страдальческим
оскалом. Тогда Азазелло разжал ее белые зубы и влил в рот несколько капель того самого
вина, которым ее и отравил. Маргарита вздохнула, стала подниматься без помощи Азазелло,
села и слабо спросила:
— За что, Азазелло, за что? Что вы сделали со мною?
Она увидела лежащего мастера, содрогнулась и прошептала:
— Этого я не ожидала… Убийца!
— Да нет же, нет, — ответил Азазелло, — сейчас он встанет. Ах, зачем вы так нервны!
Маргарита поверила ему сразу, настолько убедителен был голос рыжего демона.
Маргарита вскочила, сильная и живая, и помогла напоить лежащего вином. Открыв глаза,
тот глянул мрачно и с ненавистью повторил свое последнее слово:
— Отравитель…
— Ах! Оскорбление является обычной наградой за хорошую работу, — ответил