Page 196 - Мастер и Маргарита

— Мессир, вообразите, — закричал возбужденно и радостно Бегемот, — меня за
мародера приняли!
— Судя по принесенным тобою предметам, — ответил Воланд, поглядывая на
ландшафтик, — ты и есть мародер.
— Верите ли, мессир… — задушевным голосом начал Бегемот.
— Нет, не верю, — коротко ответил Воланд.
— Мессир, клянусь, я делал героические попытки спасти все, что было можно, и вот
все, что удалось отстоять.
— Ты лучше скажи, отчего Грибоедов загорелся? — спросил Воланд.
Оба, и Коровьев и Бегемот, развели руками, подняли глаза к небу, а Бегемот вскричал:
— Не постигаю! Сидели мирно, совершенно тихо, закусывали…
— И вдруг — трах, трах! — подхватил Коровьев, — выстрелы! Обезумев от страха, мы
с Бегемотом кинулись бежать на бульвар, преследователи за нами, мы кинулись к
Тимирязеву!
— Но чувство долга, — вступил Бегемот, — побороло наш постыдный страх, и мы
вернулись!
— Ах, вы вернулись? — сказал Воланд, — ну, конечно, тогда здание сгорело дотла.
— Дотла! — горестно подтвердил Коровьев, — то есть буквально, мессир, дотла, как
вы изволили метко выразиться. Одни головешки!
— Я устремился, — рассказывал Бегемот, — в зал заседаний, — это который с
колоннами, мессир, — рассчитывая вытащить что-нибудь ценное. Ах, мессир, моя жена, если
б только она у меня была, двадцать раз рисковала остаться вдовой! Но, к счастью, мессир, я
не женат, и скажу вам прямо — счастлив, что не женат. Ах, мессир, можно ли променять
холостую свободу на тягостное ярмо!
— Опять началась какая-то чушь, — заметил Воланд.
— Слушаю и продолжаю, — ответил кот, — да-с, вот ландшафтик. Более ничего
невозможно было унести из зала, пламя ударило мне в лицо. Я побежал в кладовку, спас
семгу. Я побежал в кухню, спас халат. Я считаю, мессир, что я сделал все, что мог, и не
понимаю, чем объясняется скептическое выражение на вашем лице.
— А что делал Коровьев в то время, когда ты мародерствовал? — спросил Воланд.
— Я помогал пожарным, мессир, — ответил Коровьев, указывая на разорванные
брюки.
— Ах, если так, то, конечно, придется строить новое здание.
— Оно будет построено, мессир, — отозвался Коровьев, — смею уверить вас в этом.
— Ну, что ж, остается пожелать, чтобы оно было лучше прежнего, — заметил Воланд.
— Так и будет, мессир, — сказал Коровьев.
— Уж вы мне верьте, — добавил кот, — я форменный пророк.
— Во всяком случае, мы явились, мессир, — докладывал Коровьев, — и ждем ваших
распоряжений.
Воланд поднялся с своего табурета, подошел к балюстраде и долго, молча, один,
повернувшись спиной к своей свите, глядел вдаль. Потом он отошел от края, опять
опустился на свой табурет и сказал:
— Распоряжений никаких не будет — вы исполнили все, что могли, и более в ваших
услугах я пока не нуждаюсь. Можете отдыхать. Сейчас придет гроза, последняя гроза, она
довершит все, что нужно довершить, и мы тронемся в путь.
— Очень хорошо, мессир, — ответили оба гаера и скрылись где-то за круглой
центральной башней, расположенной в середине террасы.
Гроза, о которой говорил Воланд, уже скоплялась на горизонте. Черная туча поднялась
на западе и до половины отрезала солнце. Потом она накрыла его целиком. На террасе
посвежело. Еще через некоторое время стало темно.
Эта тьма, пришедшая с запада, накрыла громадный город. Исчезли мосты, дворцы. Все
пропало, как будто этого никогда не было на свете. Через все небо пробежала одна огненная