Page 195 - Мастер и Маргарита

солнце. Глаз Воланда горел так же, как одно из таких окон, хотя Воланд был спиною к
закату.
Но тут что-то заставило Воланда отвернуться от города и обратить свое внимание на
круглую башню, которая была у него за спиною на крыше. Из стены ее вышел оборванный,
выпачканный в глине мрачный человек в хитоне, в самодельных сандалиях, чернобородый.
— Ба! — воскликнул Воланд, с насмешкой глядя на вошедшего, — менее всего можно
было ожидать тебя здесь! Ты с чем пожаловал, незваный, но предвиденный гость?
— Я к тебе, дух зла и повелитель теней, — ответил вошедший, исподлобья
недружелюбно глядя на Воланда.
— Если ты ко мне, то почему же ты не поздоровался со мной, бывший сборщик
податей? — заговорил Воланд сурово.
— Потому что я не хочу, чтобы ты здравствовал, — ответил дерзко вошедший.
— Но тебе придется примириться с этим, — возразил Воланд, и усмешка искривила его
рот, — не успел ты появиться на крыше, как уже сразу отвесил нелепость, и я тебе скажу, в
чем она, — в твоих интонациях. Ты произнес свои слова так, как будто ты не признаешь
теней, а также и зла. Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твое
добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?
Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от
деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь
все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом? Ты глуп.

— Я не буду с тобой спорить, старый софист, — ответил Левий Матвей.
— Ты и не можешь со мной спорить, по той причине, о которой я уже упомянул, — ты
глуп, — ответил Воланд и спросил: — Ну, говори кратко, не утомляя меня, зачем появился?
— Он прислал меня.
— Что же он велел передать тебе, раб?
— Я не раб, — все более озлобляясь, ответил Левий Матвей, — я его ученик.
— Мы говорим с тобой на разных языках, как всегда, — отозвался Воланд, — но вещи,
о которых мы говорим, от этого не меняются. Итак…
— Он прочитал сочинение мастера, — заговорил Левий Матвей, — и просит тебя,
чтобы ты взял с собою мастера и наградил его покоем. Неужели это трудно тебе сделать, дух
зла?
— Мне ничего не трудно сделать, — ответил Воланд, — и тебе это хорошо известно. —
Он помолчал и добавил: — А что же вы не берете его к себе, в свет?
— Он не заслужил света, он заслужил покой, — печальным голосом проговорил Левий.
— Передай, что будет сделано, — ответил Воланд и прибавил, причем глаз его
вспыхнул: — И покинь меня немедленно.
— Он просит, чтобы ту, которая любила и страдала из-за него, вы взяли бы тоже, — в
первый раз моляще обратился Левий к Воланду.
— Без тебя бы мы никак не догадались об этом. Уходи.
Левий Матвей после этого исчез, а Воланд подозвал к себе Азазелло и приказал ему:
— Лети к ним и все устрой.
Азазелло покинул террасу, и Воланд остался один. Но одиночество его не было
продолжительным. Послышался на плитах террасы стук шагов и оживленные голоса, и перед
Воландом предстали Коровьев и Бегемот. Но теперь примуса при толстяке не было, а
нагружен он был другими предметами. Так, под мышкой у него находился небольшой
ландшафтик в золотой раме, через руку был перекинут поварской, наполовину обгоревший
халат, а в другой руке он держал цельную семгу в шкуре и с хвостом. От Коровьева и
Бегемота несло гарью, рожа Бегемота была в саже, а кепка наполовину обгорела.
— Салют, мессир, — прокричала неугомонная парочка, и Бегемот замахал семгой.
— Очень хороши, — сказал Воланд.