Page 32 - Мастер и Маргарита

увидели, что вместе с огонечком шествует к ресторану белое привидение. Когда оно
приблизилось к самому трельяжу, все как закостенели за столиками с кусками стерлядки на
вилках и вытаращив глаза. Швейцар, вышедший в этот момент из дверей ресторанной
вешалки во двор, чтобы покурить, затоптал папиросу и двинулся было к привидению с явной
целью преградить ему доступ в ресторан, но почему-то не сделал этого и остановился,
глуповато улыбаясь.
И привидение, пройдя в отверстие трельяжа, беспрепятственно вступило на веранду.
Тут все увидели, что это — никакое не привидение, а Иван Николаевич Бездомный —
известнейший поэт.
Он был бос, в разодранной беловатой толстовке, к коей на груди английской булавкой
была приколота бумажная иконка со стершимся изображением неизвестного святого, и в
полосатых белых кальсонах. В руке Иван Николаевич нес зажженную венчальную свечу.
Правая щека Ивана Николаевича была свеже изодрана. Трудно даже измерить глубину
молчания, воцарившегося на веранде. Видно было, как у одного из официантов пиво течет из
покосившейся набок кружки на пол.
Поэт поднял свечу над головой и громко сказал:
— Здорово, други! — после чего заглянул под ближайший столик и воскликнул
тоскливо: — Нет, его здесь нет!

Послышались два голоса. Бас сказал безжалостно:
— Готово дело. Белая горячка.
А второй, женский, испуганный, произнес слова:
— Как же милиция-то пропустила его по улицам в таком виде?
Это Иван Николаевич услыхал и отозвался:
— Дважды хотели задержать, в скатертном и здесь, на Бронной, да я махнул через
забор и, видите, щеку изорвал! — тут Иван Николаевич поднял свечу и вскричал: — Братья
по литературе! (Осипший голос его окреп и стал горячей.) Слушайте меня все! Он появился!
Ловите же его немедленно, иначе он натворит неописуемых бед!
— Что? Что? Что он сказал? Кто появился? — понеслись голоса со всех сторон.
— Консультант! — ответил Иван, — и этот консультант сейчас убил на Патриарших
Мишу Берлиоза.
Здесь из внутреннего зала повалил на веранду народ, вокруг Иванова огня сдвинулась
толпа.
— Виноват, виноват, скажите точнее, — послышался над ухом Ивана тихий и
вежливый голос, — скажите, как это убил? Кто убил?
— Иностранный консультант, профессор и шпион! — озираясь, отозвался Иван.
— А как его фамилия? — тихо спросили на ухо.
— То-то фамилия! — в тоске крикнул Иван, — кабы я знал фамилию! Не разглядел я
фамилию на визитной карточке… Помню только первую букву «Ве», на «Ве» фамилия!
Какая же это фамилия на «Ве»? — схватившись рукою за лоб, сам у себя спросил Иван и
вдруг забормотал: — Ве, ве, ве! Ва… Во… Вашнер? Вагнер? Вайнер? Вегнер? Винтер? —
волосы на голове Ивана стали ездить от напряжения.
— Вульф? — жалостно выкрикнула какая-то женщина.
Иван рассердился.
— Дура! — прокричал он, ища глазами крикнувшую. — Причем здесь Вульф? Вульф
ни в чем не виноват! Во, во… Нет! Так не вспомню! Ну вот что, граждане: звоните сейчас в
милицию, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулеметами, профессора ловить. Да не
забудьте сказать, что с ним еще двое: какой-то длинный, клетчатый… пенсне треснуло… и
кот черный, жирный. А я пока что обыщу Грибоедова… Я чую, что он здесь!
Иван впал в беспокойство, растолкал окружающих, начал размахивать свечой, заливая
себя воском, и заглядывать под столы. Тут послышалось слово: «Доктора!» — и чье-то