Page 99 - Мастер и Маргарита

В одиннадцатом часу ворвалась в Варьете мадам Римская. Она рыдала и заламывала
руки. Василий Степанович совершенно растерялся и не знал, что ей посоветовать. А в
половине одиннадцатого явилась милиция. Первый же и совершенно резонный ее вопрос
был:
— Что у вас тут происходит, граждане? В чем дело?
Команда отступила, выставив вперед бледного и взволнованного Василия Степановича.
Пришлось называть вещи своими именами и признаться в том, что администрация Варьете, в
лице директора, финдиректора и администратора, пропала и находится неизвестно где, что
конферансье после вчерашнего сеанса был отвезен в психиатрическую лечебницу и что,
коротко говоря, этот вчерашний сеанс был прямо скандальным сеансом.
Рыдающую мадам Римскую, сколько можно успокоив, отправили домой и более всего
заинтересовались рассказом уборщицы о том, в каком виде был найден кабинет
финдиректора. Служащих попросили отправиться по своим местам и заняться делом, и через
короткое время в здании Варьете появилось следствие в сопровождении остроухой,
мускулистой, цвета папиросного пепла собаки с чрезвычайно умными глазами. Среди
служащих Варьете тотчас разнеслось шушуканье о том, что пес — не кто другой, как
знаменитый Тузбубен. И точно, это был он. Поведение его изумило всех. Лишь только
Тузбубен вбежал в кабинет финдиректора, он зарычал, оскалив чудовищные желтоватые
клыки, затем лег на брюхо и с каким-то выражением тоски и в то же время ярости в глазах
пополз к разбитому окну. Преодолев свой страх, он вдруг вскочил на подоконник и, задрав
острую морду вверх, дико и злобно завыл. Он не хотел уходить с окна, рычал, и вздрагивал,
и порывался спрыгнуть вниз.
Пса вывели из кабинета и пустили его в вестибюль, оттуда он вышел через парадный
вход на улицу и привел следовавших за ним к таксомоторной стоянке. Возле нее он след, по
которому шел, потерял. После этого Тузабубен увезли.
Следствие расположилось в кабинете Варенухи, куда и стало по очереди вызывать тех
служащих Варьете, которые были свидетелями вчерашних происшествий во время сеанса.
Нужно сказать, что следствию на каждом шагу приходилось преодолевать непредвиденные
трудности. Ниточка то и дело рвалась в руках.
Афиши-то были? Были. Но за ночь их заклеили новыми, и теперь ни одной нет, хоть
убей. Откуда взялся этот маг-то самый? А кто ж его знает. Стало быть, с ним заключали
договор?
— Надо полагать, — отвечал взволнованный Василий Степанович.
— А ежели заключали, так он должен был пройти через бухгалтерию?
— Всенепременно, — отвечал, волнуясь, Василий Степанович.
— Так где же он?
— Нету, — отвечал бухгалтер, все более бледнея и разводя руками. И действительно,
ни в папках бухгалтерии, ни у финдиректора, ни у Лиходеева, ни у Варенухи никаких следов
договора нет.
Как фамилия-то этого мага? Василий Степанович не знает, он не был вчера на сеансе.
Капельдинеры не знают, билетная кассирша морщила лоб, морщила, думала, думала,
наконец сказала:
— Во… Кажись, Воланд.
А может быть, и не Воланд? Может быть, и не Воланд, может быть, Фаланд.
Выяснилось, что в бюро иностранцев ни о каком Воланде, а равно также и Фаланде,
маге, ровно ничего не слыхали.
Курьер Карпов сообщил, что будто бы этот самый маг остановился на квартире у
Лиходеева. На квартире, конечно, тотчас побывали. Никакого мага там не оказалось. Самого
Лиходеева тоже нет. Домработницы Груни нету, и куда она девалась, никто не знает.
Председателя правления Никанора Ивановича нету, Пролежнева нету!
Выходило что-то совершенно несусветное: пропала вся головка администрации, вчера
был странный скандальный сеанс, а кто его проводил и по чьему наущению — неизвестно.