Page 9 - Обелиск

бежала в выемке, по обе стороны которой высились песчаные откосы с соснами. Тут уже
заметно сгустились вечерние сумерки, и даже вершины елей стояли в тени, только
безоблачное небо я вышине еще светилось прощальным отсветом зашедшего солнца.
– Сегодня какое число? Четырнадцатое? Как раз в эту пору первый раз приехал в
Сельцо. Теперь уже привычное дело все эти стежки-дорожки, а тогда все было новое,
интересное. Усадьба эта, где школа, тогда не была такой запущенной, дом стоял ухоженный,
раскрашенный, как игрушка. Пан Габрусь в сентябре дал драпака, бросил все, подался,
говорили, к румынам, и тут Мороз школу открыл. На школьном дворе перед парадным
высились два раскидистых дерева с какой-то серебристой листвой. Не деревья, а прямо-таки
гиганты вроде американских секвой. Теперь такие кое-где еще по бывшим усадьбам
остались, доживают век. А тогда их было во множестве. У каждого пана, считай.
В тот первый год я работал в районе заведующим. Школы почт все новые, маленькие,
то в осадницких, а то и просто в деревенских хатах. Учебников, инвентаря не хватало, да и с
учителями туго было до крайности. В этом Сельце вместе с Морозом работала Подгайская,
пани Ядя, как мы ее звали. Пожилая такая женщина, жила тут и при Габрусе в том самом
флигеле. Тонкая была пани, старая дева. Русским языком почти не владела, беларусский
немного понимала, зато что касается остального – ого! Воспитания была самого тонкого.
И вот как-то под вечер сижу я в своем кутке в районо, зарылся в бумаги – отчеты,
планы, ведомости: ездил по району, неделю не был на месте, все запустил – жуть! Не сразу и
услышал, как кто-то скребется в дверь, – заходит эта самая пани Ядя. Маленькая такая,
щупленькая, но с лисой на шее и в шикарной заграничной шляпке. «Прошу извинить, пан
шеф, я, прошу пана, по педагогическому вопросу», – «Что же, садитесь, пожалуйста,
слушаю».
Садится на краешек кресла, поправляет свою великолепную шляпку и начинает сыпать
почти сплошь по-польски – едва разбираю. Все манеры изысканно воспитанной паненки, а
самой лет за пятьдесят, такое сморщенное, хитренькое личико. Что же оказывается?
Оказывается, имеет конфликт со своим шефом в Сельце, коллегой Морозом. Оказывается,
этот Мороз не поддерживает дисциплины, как равный ведет себя с учениками, учит без
необходимой строгости, не выполняет программ наркомата и самое главное – говорит
ученикам, что не надо ходить в костел, пусть туда ходят бабушки.
Ну насчет костела я, естественно, не слишком обеспокоился, подумал: правильно
делает Мороз, если так советует. А вот что касается панибратства, дисциплины,
игнорирования наркоматовских программ, это меня встревожило. Но кто этот самый Мороз,
понятия не имею, в Сельце ни разу еще не был. Ладно, думаю, при первой же возможности
махну, посмотрю, что у него там за порядки.
Случай для этого подвернулся, однако, не скоро, но все же недели через две как-то
вырвался, взял у хозяина, у которого квартировал, его велосипед, ровар по-здешнему, и
рванул по этому вот шоссе. Шоссе, конечно, было не то что нынче – булыжник. Ехать по
нему на подводе или на роваре – все равно кишки вытрясешь. Но поехал. Поднажал как
следует на педали и через час прикатил в ту самую аллейку под вязами. Хотел попасть на
урок, но опоздал – занятия уже закончились. Еще издали вижу – на дворе полно детворы,
думаю, игра какая, но нет, не игра, – оказывается, идет работа. Заготавливают дрова. Бурей
повалило то самое заморское дерево во дворе, вот теперь его пилят, колют и сносят в
сарайчик. Мне это понравилось. Дров тогда не хватало, каждый день жалобы из школ насчет
топлива, а транспорта в районе никакого – где взять, откуда привезти? А эти, вишь,
сообразили и не ждут, когда там в районо надумают обеспечить их топливом, – сами о себе
заботятся.
Слез я с велосипеда, все на меня смотрят, я на них: где же заведующий? «Я
заведующий», – говорит один, которого я не сразу и заметил, потому что стоял он за
толстенным комлем – пилил его с парнишкой, должно быть переростком, ладным таким
мальцом лет Пятнадцати. Ну бросает пилу, подходит. И сразу замечаю: хромает. Одна нога
как-то вывернута в сторону и вроде не разгибается, поэтому он здорово на нее припадает и