Page 106 - Пастух и пастушка
P. 106

Дули ветры теплые и мокрые. Тоска настигала солдат в окопах, катилась к
                  ним в траншеи вместе с талой водой.
                       В ту пору и отвели побитый в зимних боях стрелковый полк на
                  формировку.
                  И как  только  отвели и поставили  его  в  резерв, к замполиту  полка явился
                  выветренный, точно вобла, лейтенантишко - проситься в отпуск.
                       Замполит сначала  подумал-лейтенант  его  разыгрывает,  шутку  какую-то
                  придумал, хотел  прогнать взводного, однако бездонная горечь  в облике
                  парня
                  удержала его.
                       Стал  разговаривать со взводным замполит, а  поговоривши, и сам  впал в
                  печаль.
                       - Та-ак,- после долгого молчания протянул он, дымя деревянной
                  хохлацкой
                  люлькой. И еще протяжней  повторил,  хмурясь:  -  Та-а-а-ак. -  Взводный как
                  взводный. И награды соответственные: две Красные Звезды, одна  уж с
                  отбитой
                  глазурью на  луче,  медаль  "За  боевые  заслуги". И все-таки  было  в  этом
                  лейтенантишке что-то такое...
                       Мечтательность  в  нем  угадывалась,  романтичность.  Такой  народ,  он
                  порывистый!  Этот вот юный  рыцарь  печального образа, совершенно
                  уверенный,
                  что любят  только раз в жизни и что лучше той женщины, с которой он был,
                  нет
                  на свете,- возьмет да и задаст тягу из части без спросу, чтобы омыть слезами

                  грудь своей единственной...
                       "Н-да-а-а-а!  Умотает ведь,  нечистый  дух!" - горевал замполит,  жалея
                  лейтенанта и  радуясь,  что не выбило  из  человека человеческое. Успел  вот
                  когда-то втюриться, мучается, тоскует, счастья своего хочет. "А если потом и
                  штрафную..."
                       Смутно на  душе  замполита сделалось, нехорошо. Он поерзал на
                  скрипучей
                  табуретке  и  еще  раз  крепкой  листовухой  набил  люльку.  Набил,  прижег,
                  раскочегарил трубку и совсем не по-командирски сказал:
                       - Ты вот что, парень, не дури-ка!
                       Тоска прожгла глаза лейтенанта. Никакие слова ничего не могли
                  повернуть
                  в нем. Он что-то уже твердо решил, а что он решил - замполит не знал и
                  повел
                  разговор дальше: про дом, про войну, про второй фронт,  надеясь, что по
                  ходу
                  дела что-нибудь обмозгует.
                       - Стоп! - замполит даже  подпрыгнул, по-футбольному пнул табуретку.-
                  Ты
                  в рубашке  родился, Костяeв. И тебе везет. Значит, в карты  не играй,  раз в
   101   102   103   104   105   106   107   108   109   110   111