Page 105 - Пастух и пастушка

Стряхивая туфли с ног, Люся пыталась натянуть на себя одеяло,
прижаться
к чему-нибудь, стучала зубами и все протяжней завывала не отверделым
ртом, а
всем нутром своим - там, в опустошенном нутре, возникал звук тоски, горя
и
вырывался наружу воем долгим, непрерывным. На этот вой снова явился
пожилой
сержант.
- Вам, может...- хотел предложить он помощь женщине. Она подняла
голову
и, не переставая завывать, глядела и не видела его. В глазах eе, отдаленно
темных, возник переменчивый блеск, будто искрила изморозь по сухим
зрачкам,
из которых выело зерно, они сделались пустотелыми.
Сержант вежливо упятился из комнаты, на цыпочках ушел на кухню и
шепотом сообщил команде, что хозяйка у них сошла или сходит с ума.

Часть четвертая. УСПЕНИЕ

И жизни нет конца
И мукам - краю.
Петрарка

Подбирая изодранный белый подол, зима поспешно отступала с фронта
в
северные края. Обнажалась земля, избитая войною, лечила самое себя
солнцем,
талой водой, затягивала рубцы и пробоины ворсом зеленой травы.
Распускались
вербы, брызнули по косогорам фиалки, заискрилась мать-и-мачеха,
подснежники
острой пулей раздирали кожу земли. Потянули через окопы отряды
птиц,
замолкая над фронтом, сбивая строй. Скот выгнали на пастбища. Коровы,
козы,
овечки выстригали зубами еще мелкую, низкую травку. И не было возле
скотины
пастухов, все пастушки школьного и престарелого возраста.