Page 13 - Пастух и пастушка

вид, будто ничего не слышат.
Раненный в ногу сержант попросил убрать немца, который оказался под
ним,- студено от мертвого. Выкатили на верх траншеи окоченелого
фашиста.
Кричащий его рот был забит снегом. Растолкали на стороны, новытаскивали
из
траншеи и другие трупы, соорудили из них бруствер - защиту от ветра и
снега,
над ранеными натянули козырек из плащ-палаток, прикрепив углы к
дулам
винтовок. В работе немного согрелись. Хлопались железно плащ-палатки
под
ветром, стучали зубами раненые; и, то затихая в бессилии, то вознося
отчаянный крик до неизвестно куда девшегося неба, мучался водитель. "Ну
что
ты, что ты, браток?" - не зная, чем ему помочь, утешали водителя солдаты.
Одного за другим посылали бойцов в батальон, никто из них не
возвращался. Девушка отозвала Бориса в сторону. Пряча нос в спекшемся
от
мороза воротнике телогрейки, она стукала валенком о валенок и смотрела
на
потрепанные рукавицы лейтенанта. Помедлив, он снял рукавицы и,
наклонившись
к одному из раненых, натянул их на охотно подставленные руки.
- Раненые замерзнут,- сказала девушка и прикрыла распухшими веками

глаза. Лицо ее, губы тоже распухли, багровые щеки ровно бы
присыпаны
отрубями - потрескалась кожа от ветра, холода и грязи.
Уже невнятно, будто засыпая с соской во рту, вхлипывал обожженный
водитель.
Борис засунул руки в рукава, виновато потупился.
- Где ваш санинструктор? - не открывая глаз, спросила девушка.
- Убило. Еще вчера.
Водитель смолк. Девушка нехотя расклеила веки. Под ними слоились,
затемняя взгляд, недвижные слезы. Борис догадался, что девушка эта из
дивизиона эрэсовцев, со сгоревших машин. Она, напрягшись, ждала - не
закричит ли водитель, и слезы из глаз ее откатились туда, откуда возникли.
- Я должна идти.- Девушка поежилась и постояла еще секунду-другую,
вслушиваясь. - Нужно идти, - взбадривая себя, прибавила она и стала
карабкаться на бруствер траншеи.
- Бойца!.. Я вам дам бойца.
- Не надо,- донеслось уже издали.- Мало народу. Вдруг что.
Спустя минуту Борис выбрался из траншеи. Срывая с глаз рукавом
настывшее мокро, пытался различить девушку во тьме, но никого и нигде
уже не