Page 14 - Пастух и пастушка

было видно.
Косыми полосами шел снег. Хлопья сделались белей, липучей. Борис
решил,
что метель скоро кончится: густо повалило - ветру не пробиться. Он
возвратился к танку, постоял, опершись на гусеницу спиной.
- Карышев, Малышев, собирайте все в костер! - угрюмо распорядился
лейтенант и тише добавил:- Раздевайте убитых, чтобы накрыть, - показал
он
взглядом на раненых,- и рукавицы мне где-нибудь найдите. Старшина!
Боевое
охранение как?
- Выставил.
- К артиллеристам бы сходить. Может, у них связь работает?
Старшина нехотя поднялся, затянул туже полушубок и поволокся к
пушчонкам, что так стойко сражались ночью. Вернулся скоро.
- Одна пушка осталась и четыре человека. Тоже раненые. Снарядов нет.-
Мохнаков охлопал снег с воротника полушубка и только сейчас
удивленно
заметил, что он оторван.- Прикажете - артиллеристов сюда? - прихватывая
ворот булавкой, спросил он.
Борис кивнул. И те же Малышев и Карышев, которым износу не было,
двинулись за старшиной.
Раненых артиллеристов перетащили в траншею. Они обрадовались
огню и
людям, но командир орудия не ушел с боевой позиции, попросил принести

ему
снарядов от разбитых пушек.
Так, без связи, на слухе и нюхе, продержались до утра. Как привидения,
как нежити, появлялись из темноты раздерганными группами
заблудившиеся
немцы, но, завиден русских, подбитые танки, чадящие машины,
укатывались
куда-то, пропадали навечно в сонно укутывающей все вокруг снежной мути.
Утром, уже часов около восьми, перестали ухать сзади гаубицы.
Смолкли
орудия слева и справа. И впереди унялась пушчонка, звонко ударив
последний
раз. Командир орудия или расстрелял поднесенные ему от других
орудий
снаряды, или умер у своей пушки. Внизу, в пойме речки или в оврагах,
догадался Борис, не унимаясь бухали два миномета, с вечера было их там
много; стучали крупнокалиберные пулеметы; далеко куда-то, по неведомым
целям
начали бить громогласно и весомо орудия большой мощности. Пехота
уважительно