Page 53 - Пастух и пастушка

дуло винтовки:
- Неужели еще повторится такое? Неужели это ничему людей не
научит?
Достойны тогда своей участи...
- Не вякал бы ты, мудрец вшивый! - процедил сквозь зубы комроты
Филькин.
Борис черпал рукавицею снег, кормил им позеленевшего Шкалика.
- Боец! - кривился, глядя на Шкалика, комроты Филькин.- Ему бы рожок с
молочком!
На окраине села, возле издолбленной осколками, пробитой снарядами
колхозной клуни, крытой соломой, толпился народ. У широко распахнутого
входа
в клуню нервно перебирали ногами тонконогие кавалерийские лошади,
запряженные в крестьянские дровни. И откуда-то с небес или из-под
земли
звучала музыка, торжественная, жуткая, чужая. Приблизившись ко
клуне,
пехотинцы различили - народ возле клуни толпился не простой:
несколько
генералов, много офицеров, и вдруг обнаружился командующий фронтом.
- Ну нанесла нас нечистая сила...- заворчал комроты Филькин.
У Бориса похолодело в животе, потную спину скоробило: командующего,
да
еще так близко, он никогда не видел. Взводный начал торопливо
поправлять

ремень, развязывать тесемки шапки. Пальцы не слушались его, дернул за
тесемку, с мясом оторвал ее. Он не успел заправить шапку ладом. Майор в
желтом полушубке, с портупеей через оба плеча, поинтересовался - кто
такие?
Комроты Филькин доложил.
- Следуйте за мной! - приказал майор.
Командующий и его свита посторонились, пропуская мимо себя
мятых,
сумрачно выглядевших солдат-окопников. Командующий прошелся по ним
быстрым
взглядом и отвел глаза. Сам он, хотя и был в чистой долгополой шинели, в
папахе и поглаженном шарфе, выглядел среди своего окружения не лучше
солдат,
только что вылезших с переднего края. Глубокие складки отвесно падали
от
носа к строго и горестно сжатым губам. Лицо его было воскового цвета,
смятое
усталостью. И в старческих глазах, хотя он был еще не старик, далеко не
старик, усталость, все та же безмерная усталость. В свите командующего