Page 63 - Пастух и пастушка
P. 63

или по  старым  российским  городишкам,  получая  малую  зарплату,
                  множество
                  нагоняев от начальства и благодарностей от простолюдья,  коему он драл
                  зубы,
                  вырезал  грыжи, спасал баб от самоабортов,  боролся  с чесоткой и
                  трахомой,-
                  врач  этот  высился над распластавшимися у его ног людьми, курил,
                  помаргивал
                  от  дыма, безразлично  глядя в окно,  и ничего его вроде бы тут не касалось.
                  Выше побоища,  выше кровопролития надлежало ему оставаться и, как
                  священнику
                  во  время  панихиды,  "быв  среди  горя  и  стенаний",  умиротворять   людей
                  спокойствием, глубоко спрятанным состраданием.
                       Корнея Аркадьевича  трясло, постукивали у него зубы, он, вытирая снегом
                  руки, когда вышли из избы, завел:
                       - Вот чем она страшна! Вот чем! В крови по шею стоит человек, глазом не
                  моргнет...
                       - Ничего вы  не поняли! Зудите, зудите...- Борис  чуть было  не сказал:
                  врачу, мол, этому труднее, чем тебе, Ланцов. Ты свою боль по ветру
                  пускаешь,
                  и  цепляется она  репьем  за другие души. Но он вспомнил и сказал  совсем  о
                  другом: - Мохнаков где?
                       - Умотал куда-то,- пряча глаза, отозвался Шкалик. "Вот еще беда!"-Борис
                  вытер мокрые руки о полы шинели, потащил из кармана рукавицы.
                       - Идите во вчерашнюю избу, займут ее. Я скоро...

                       В оврагах,  жерласто открытых,  сверху похожих на  сваленные  ветвистые
                  ели,  в  подмоинах ручья  все  изрыто,  искромсано  бомбами и  снарядами.  В
                  перемешанной  глине  и снегу  валялись убитые кони,  люди,  оружие,
                  колеса,
                  банки, кружки,  фотокарточки,  книжки, обрывки газет, листовок,
                  противогазы,
                  очки, шлемы, каски,  тряпки, одеяла, котлы и котелки, даже  пузатый
                  тульский
                  самовар  лежал на боку, иконы с русскими угодниками,  подушки  в
                  деревенских
                  латаных наволочках-все разорвано, раздавлено, побито все, ровно бы как
                  после
                  светопреставления,-  дно  оврагов  походило  на  свежую  лесосеку,  где  лес
                  порублен,  увезен,  остались  лишь  ломь,  пенья,   обрубки.  Трупы,  трупы,
                  забросанные  комьями  земли, ворохами  сена. Многие трупы уже
                  выкорчеваны из
                  сугробов,  разуты, раздеты. У совсем уж бедных  мертвецов вывернуты
                  карманы,
                  оборванные вместе с цепочками, сдернуты с ниток  нательные кресты. Здесь
                  уже
   58   59   60   61   62   63   64   65   66   67   68