Page 65 - Пастух и пастушка
P. 65

чистить клюв  в  снегу, воззрясь  на  человека  и собаку, внезапно закаркала
                  призывно, перевозбужденно.
                       Борис опасливо обошел  собаку и, не переставая оглядываться, поспешил
                  в
                  глубь оврага.  Ворона,  проводив  его  поворотом головы,  спорхнула  вниз  и
                  смолкла. Борис облегченно снял руку с пистолета.
                       За ближним поворотом оврага, в вершинке его,  поросшей
                  чернобыльником,
                  крапивой, кустарником, сплошь  выломанным  на топливо, Борис  увидел
                  шустро
                  орудующего  кузнечными щипцами  человека.  По  горбатой  спине,  по
                  какой-то
                  пакостной,  песьей торопливости он узнал, кто это и что делает. Борис  хотел
                  закричать, но сведенные губы зашевелились сперва с шипом,  потом, словно
                  пар
                  пробивши, пошел изнутри взводного скулеж, собачий, сдавленный.
                       Старшина резко обернулся. Лицо  его начало бледнеть. Он следил за
                  рукой
                  лейтенанта -  не полезет  ли  тот в кобуру.  По Борис  не двигался, даже  не
                  моргал. Все так же резиново шевелились его обескровленные губы,
                  задергалось
                  горло в пупырышках, зачерненных грязью. Старшина бросил в снег ржавые
                  щипцы,
                  валенком забросал разъятый рот мертвеца.
                       - Ну что ты, что ты? - подойдя, похлопал он Бориса: - Не боись, тут все

                  свои.
                       - Не прикасайся ко мне!
                       -  Да  не  прикасаюсь,  не прикасаюсь,-  отступил  старшина,  прикрывая
                  будничностью тона  смятение, может, и  страх.-  Бродишь,  понимаешь...
                  Враг
                  кругом... Мины кругом... Может рвануть, а ты бродишь...
                       Взводный переломился в пояснице и,  волоча ноги, почти  касаясь  руками
                  снега,  подошел к стене оврага, лбом привалился  к мерзлой, пресно
                  пахнущей
                  земле.  Горло  его  порезанно  дергалось, выжимая клейкую слюну. С
                  теменью в
                  глазах стоял он и  отходил от оморочи, вытирая рукавом губы. Глянул на
                  небо,
                  стоял  какое-то время, ничего не понимая, но различил свет  и пошел на него.
                  Все колыхалось перед ним, он упал в воронку, стукнулся о мерзлые комья и
                  от
                  боли очнулся.
                       Два  окоченелых  эсэсовца сидели  в  глубокой бомбовой воронке и в упор
                  смотрели  на него  судачьими  глазами.  Лейтенант забился,  замычал,  срывая
                  ногти, пытался вылезть наверх.
   60   61   62   63   64   65   66   67   68   69   70