Page 113 - Петр Первый

– Как летом будем с уборкой, ума не приложу, – говорил Овсей. Прижал к груди каравай,
царапая им по холщовой рубахе, отрезал брату и себе. Вздохнули, откусили и опять,
потряхивая мясо на ложках, принялись за щи.
– С батраками стало опасно, – сказал Константин, – новый указ… Беспременно выдавать
гулящих, кто без поруки живет по слободам али в харчевнях, в банях, в кирпичных
сараях…
– Как же, если он работает?

– Ну и отвечай за него, наравне, как за разбойника… Ты у Цыгана брал поручную
запись? Кто он таков?

– Шут его знает… Молчит…
– Не отпустить ли его от греха?..

Когда вошел Цыган и, обтирая с бороды лед, буравил глазом братьев, Овсей сказал
громко:

– Да он мне и сам надоел…
Помолчали. Хлебали. Цыгана знобило от духа хлеба и щей. Кинув сосульку под порог,
проговорил хрипло:
– Про меня, значит, разговор?

– А хоть бы и про тебя. – Овсей положил ложку. – Седьмой месяц жрешь хлеб, а кто ты,
черт тебя знает… Много вас, безымянных, шатается меж двор…

– Это как я безымянный… Я у тебя крал? – спросил Цыган.
– Ну, я еще не знаю…

– То-то не знаешь.
– А может, лучше бы ты и крал. А почему у меня две овцы сдохли? Почему коровы
невеселы, молоко вонючее, в рот нельзя взять… Почему? – Овсей подался к краю стола,
застучал кулаком. – Почему наши бабы всю осень животами валялись?.. Почему? Тут
порча! Черный глаз буровит…

– Будет тебе сатаниться, Овсей, – проговорил Цыган устало, – а еще умный мужик.
– Константин, слыхал, меня лает? Сатаниться?.. – Овсей вылез из-за стола, заиграл
пальцами, подгибая их в кулаки. Цыгану спорить не приходилось, – братья были
здоровые, поевшие. Он осторожно поднялся.

– Не по-хорошему люб, а по-любу хорош… Поломал спину на твоем хозяйстве, Овсей, –
спасибо… (Поклонился.) Поминай хошь лихом, мне все одно… Заплати только зажитые
деньги…

– Это какие деньги? – Овсей обернулся к брату, к бабушке, глядевшей на ссору мертвым
взором. – Он на береженье казну, что ли, нам отдавал? Али я брал у него?

– Овсей, бога побойся, по полтине в месяц, – два с полтиной моих, зажитых…
Тогда Овсей подскочил к нему, закричал неистово:

– Деньги тебе! А жив уйти хочешь! Б…й сын, шиш!
Ухватив у шеи за армяк, ударил в ухо, дико вскрикнул и, не нагнись Цыган, – во второй
раз – убил бы его до смерти. Константин, удерживая, взял брата за ходуном ходящие
плечи, и Цыган вышел, шатаясь. Константин догнал его и в спину вытолкнул на улицу.
Долго глядел Цыган единым глазом на ворота, – так бы и прожег их…

– Ну, погоди, погоди, – проговорил зловеще. Провел по щеке – кровь. Мимо шли люди,
обернулись, засмеялись. Он задрал голову и побрел, топая лаптями, – куда-нибудь…