Page 187 - Петр Первый

– Вот хлеб съедим, к весне все разбредемся, – сказал мужик твердо.
– Братцы! – Иконописец с тоской вперился в мокрое окошечко. – Братцы, на севере –
прекрасные пустыни, тихое пристанище, безмолвное житие…
В кабаке становилось все шумнее и жарче, бухала обитая рогожей дверь. Спорили
пьяные, у стойки качался один, голый по пояс, без креста, молил – в долг чарочку…
Одного выволокли за волосы в сени и там, надрывающе вскрикивая, били, – должно быть,
за дело…

У стола остановился согнутый едва не пополам нищий человек. Опираясь на две клюки,
распустился добрыми морщинами. Пегобородый взглянул на него, надвинул брови.
Согнутый сказал:
– Откуда залетел, сокол?

– Отсюда не видно. Ты проходи, чего стал…
– Онвад с унод? – в половину голоса быстро спросил согнутый.

– Ступай, – мы здесь явно…
Согнутый, более не спрашивая, выставил редкую бороденку и застучал клюками в глубь
кабака. Посадский, – испугавшись:
– Это – кто ж такой?

– Путник на сиротской дороге, – строго сказал пегобородый.
– По-каковски с тобой говорил-то?

– По-птичьи.
– А ведь он тебя будто признал, парень…

– А ты поменьше спрашивай, умнее будешь… (Отряхнул крошки с бороды, положил на
стол большие руки.) Слухай теперь… Мы – с Дону, по торговому делу.

Посадский живо придвинулся, заморгал:
– Чего покупаешь?

– Огневое зелье, – нужно бочек десять. Свинцу пудов полсотни. Сукна доброго на
жупаны. Железо подковное, гвозди. Деньги есть.

– Сукна доброго, железа достать можно… Свинец и порох – тяжело: мимо казны нигде не
взять.
– То-то, что постараться – мимо казны.

– Есть у меня один подьячий. Нужны подарки.

– Само собой…
Посадский, торопливо царапая крючками по полушубку, сказал, что постарается –
сейчас приведет подьячего. Убежал. Мужику хотелось вмешаться в торговое дело.
Наморща лоб, покашлял:
– Шерсть поярковая, кожи не надо тебе, милок? Ну, – скажите, пятьдесят пудов свинца…
Воевать, казачки, что ли, собираетесь?
– Перепелов бить…

Пегобородый отвернулся. К нему опять подходил согнутый человек на клюках. Держа
шапку с милостыней, сел рядом и – не глядя:

– Здравствуй, Иван…