Page 47 - Рассказы

— Ишь! — сказал Сват ночью, когда гость спал. — Благородные люди Думают, что мы
рожаемся да жрем, а он вон живет и мучается, и в голове У него бурчит…

Филат дремал и думал о госте, что тяжко ему было сына и жену хоронить, — хорошо — у
него нет никого, — и, не осилив себя, заснул.

Ночи понемногу кратчали, а нужда шапочников длиннела — товар перестали брать.
Снег начал отапливаться солнцем и желтел от проступавшего прошлогоднего навоза.
Иногда дни сверкали лучше летних — белизна замороженного снега в упор
сопротивлялась солнечному огню — и чистый воздух остро мерцал от колкого холода и
тягучего тепла.
Слобода жила зажмурившись — война подсушила благополучие ямщиков, и люди не
хотели в такое время замечать роскошь новой весны.

Захар Васильевич тщательно работал на железной дороге и боялся одного — снятия с
учета и отправки на фронт. Два мальчика его росли но отец любил их грубо, ничем не
баловал и не ласкал.
А Настасья Семеновна обмирала о детях и так боялась за своих первенцев что постоянно
мучила их лекарствами, трепеща до ужаса от детского поноса.
Макар шорничал и любовно готовился к летнему кузнечному ремеслу заранее вкушая
прелесть открытых летних дней. Прочие люди также жили толково, каждый надеясь на
что-нибудь лучшее и легкое.

Сват радовался увеличению света и тепла на дворе, но немного кручинился и завидовал
мертвым неподвижным вещам: им незнакома была забота о еде и благополучии, они
жили в каком-то покое и полном отдании себя.

— Летом с голоду и нарочно не умрешь! — говорил гость Миша, узнав про заботу
Свата. — Можно голубей бить, рыбки сходим наловим, зелени съедобной надергаем —
вот и суп и уха, а на второе блюдо — гуща!
Однако Сват загодя отправил Филата на его прежний заработок в слободу.
— Хоть и жалко тебя, кроткий человек, и сдружились мы с тобой, но сам видишь —
втроем невтерпеж, а Мише некуда деваться!
Второй день мастера уже ничего не делали, а нынче Миша сходил за хлебом на
последний пятак и то не мог донести хлеб в целости до дома — весь по дороге исковырял
и выел мякушко.

— Ну-к что ж! — сказал Филат. — Пойду по дворам наведываться — где-нибудь останусь!
А к вам, Игнат Порфирыч, в другой раз буду побалакать приходить!..

Весна негромко проступала сонной мокрой землей на всяких вздутиях почвы. Филат шел
и радовался, что у него есть знакомый — Игнат Порфирыч, и дом на свалках, куда можно
всегда пойти.

Устроился он у Макара — доделывать четыре хомута и караулить кузницу, а сам Макар
поехал по железной дороге наменять угля для горна. Многие люди в слободе говорили,
что нельзя достать необходимых вещей, но ни Сват, ни Филат, ни Миша ни разу не имели
нужды в таком предмете, который бы пропал из продажи. Поэтому только в слободе
Филат понял, что такое война и ее сосущая, обездоливающая сила.

Слобода от сырости и отсутствия ремонта вся побурела и скорбно глядела запавшими
окнами, как человек впроголодь. Собаки похудели и ночью молчали. И все шло в какую-
то прорву; даже Филату жалко стало, и он готов был работать за самую плохую еду. Но
Макар оставил ему пищи достаточно, потому что зимой занимался нужным ремеслом,
работал на мужиков и в пище себе не отказывал.

Макар не возвращался долго, и Филат скучал без дела — хомуты он давно пошил.
Каждый день он ходил к Свату и Мише: тем совсем было худо, и они существовали