Page 39 - Прощай оружие

восковой, торчал из бинтов. Он тяжело дышал. Еще двое носилок подняли и просунули в
ременные лямки наверху. Высокий шофер-англичанин подошел и заглянул в дверцу.

– Я поеду потихоньку, – сказал он. – Постараюсь не беспокоить вас. – Я чувствовал, как
завели мотор, чувствовал, как шофер взобрался на переднее сиденье, чувствовал, как он
выключил тормоз и дал скорость. Потом мы тронулись. Я лежал неподвижно и не
сопротивлялся боли.
Когда начался подъем, машина сбавила скорость, порой она останавливалась, порой
давала задний ход на повороте, наконец довольно быстро поехала в гору. Я почувствовал,
как что-то стекает сверху. Сначала падали размеренные и редкие капли, потом полилось
струйкой. Я окликнул шофера. Он остановил машину и обернулся к окошку.
– Что случилось?
– У раненого надо мной кровотечение.

– До перевала осталось совсем немного. Одному мне не вытащить носилок.

Машина тронулась снова. Струйка все лилась. В темноте я не мог разглядеть, в каком
месте она просачивалась сквозь брезент. Я попытался отодвинуться в сторону, чтобы на
меня не попадало. Там, где мне натекло за рубашку, было тепло и липко. Я озяб, и нога
болела так сильно, что меня тошнило. Немного погодя струйка полилась медленнее, и
потом снова стали стекать капли, и я услышал и почувствовал, как брезент носилок
задвигался, словно человек там старался улечься удобнее.

– Ну, как там? – спросил англичанин, оглянувшись. – Мы уже почти доехали.

– Мне кажется, он умер, – сказал я.
Капли падали очень медленно, как стекает вода с сосульки после захода солнца. Было
холодно ночью в машине, подымавшейся в гору. На посту санитары вытащили носилки и
заменили другими, и мы поехали дальше.