Page 55 - Прощай оружие

Глава четырнадцатая
Солнце ярко светило в комнату, когда я проснулся. Мне показалось, что я опять на
фронте, и я вытянулся на постели. Стало больно в ногах, и я посмотрел на них и, увидев
грязные бинты, вспомнил, где нахожусь. Я потянулся к звонку и нажал кнопку. Я
услышал, как в коридоре затрещал звонок и кто-то, мягко ступая резиновыми
подошвами, прошел по коридору. Это была мисс Гэйдж; при ярком солнечном свете она
казалась старше и не такой хорошенькой.

– Доброе утро, – сказала она. – Ну, как спали?
– Хорошо, благодарю вас, – сказал я. – Нельзя ли позвать ко мне парикмахера?

– Я заходила к вам, и вы спали вот с этим в руках. – Она открыла шкаф и показала мне
бутылку с чинцано. Бутылка была почти пуста. – Я и другую бутылку из-под кровати
тоже поставила туда, – сказала она. – Почему вы не попросили у меня стакан?
– Я боялся, что вы не позволите мне пить.
– Я бы и сама выпила с вами.

– Вот это вы молодец.

– Вам вредно пить одному, – сказала она. – Никогда этого не делайте.
– Больше не буду.

– Ваша мисс Баркли приехала, – сказала она.
– Правда?

– Да. Она мне не нравится.
– Потом понравится. Она очень славная.

Она покачала головой.
– Не сомневаюсь, что она чудо. Вы можете немножко подвинуться сюда? Вот так,
хорошо. Я вас приведу в порядок к завтраку. – Она умыла меня с помощью тряпочки,
мыла и теплой воды. – Приподнимите руку, – сказала она. – Вот так, хорошо.
– Нельзя ли, чтоб парикмахер пришел до завтрака?

– Сейчас скажу швейцару. – Она вышла и скоро вернулась. – Швейцар пошел за ним, –
сказала она и опустила тряпочку в таз с водой.

Парикмахер пришел вместе со швейцаром. Это был человек лет пятидесяти, с
подкрученными кверху усами. Мисс Гэйдж кончила свои дела и вышла, а парикмахер
намылил мне щеки и стал брить. Он делал все очень торжественно и воздерживался от
разговора.

– Что же вы молчите? Рассказывайте новости, – сказал я.
– Какие новости?
– Все равно какие. Что слышно в городе?

– Теперь война, – сказал он. – У неприятеля повсюду уши. – Я оглянулся на него. –
Пожалуйста, не вертите головой, – сказал он и продолжал брить. – Я ничего не скажу.

– Да что с вами такое? – спросил я.

– Я итальянец. Я не вступаю в разговоры с неприятелем.
Я не настаивал. Если он сумасшедший, то чем скорей он уберет от меня бритву, тем
лучше. Один раз я попытался рассмотреть его. – Берегитесь, – сказал он. – Бритва
острая.