Page 60 - Разгром

— Почаще смазывать надо, — насмешливо сказал Левинсон.
— Ах, это вы?.. — с облегчением вырвалось у Мечика. — Нет, я смазываю... не знаю,
что там случилось... — Он смущенно посмотрел на командира и, забыв про открытый затвор,
опустил винтовку.
Мечик попал в караул в третью смену, в полночь. Прошло не более получаса, как
отшуршали в траве неспешные шаги разводящего, но Мечику казалось, что он стоит уже
очень долго. Он был наедине со своими мыслями в большом враждебном мире, где все
шевелилось, медленно жило чужой, сторожкой и хищной жизнью.
В сущности, все это время его занимала только одна мысль, которая неизвестно когда
и откуда родилась в нем, но теперь он неизменно возвращался к ней, о чем бы ни думал. Он
знал, что никому не скажет об этой мысли, знал, что мысль эта чем-то плоха, очень
постыдна, но он также знал, что теперь уж не расстанется с ней — всеми силами постарается
выполнить ее, потому что это было последнее и единственное, что ему оставалось.
Мысль эта сводилась к тому, чтобы тем или иным путем, но как можно скорее уйти из
отряда.
И прежняя жизнь в городе, казавшаяся раньше такой безрадостной и скучной, теперь,
когда он думал о том, что снова сможет вернуться к ней, выглядела такой счастливой и
беззаботной и единственно возможной.
Увидев Левинсона, Мечик смутился не столько оттого, что винтовка была не в
порядке, сколько оттого, что с этими своими мыслями он был захвачен врасплох.
— Ну и вояка! — сказал Левинсон добродушно. После улыбающегося дневального
ему не хотелось сердиться. — Жутко стоять, да?
— Нет... чего же, — смешался Мечик, — я уж привык...
— А я вот никак не могу привыкнуть, — усмехнулся Левин-сон. — Уж сколько один
хожу и езжу — днем и ночью, — а все жутко... Ну, как тут, спокойно?
— Спокойно, — сказал Мечик, глядя на него с удивлением и некоторой робостью.
— Ну, ничего, скоро вам легче будет, — отозвался Левинсон как бы не на слова
Мечика, а на то, что крылось под ними. — Только бы на Тудо-Ваку выйти, а там легче...
Куришь? Нет?
— Нет, не курю... так, иногда балуюсь, — поспешно добавил Мечик, вспомнив про
Варин кисет, хотя Левинсон и не мог знать про существование этого кисета.
— А не скучно без курева?.. “Табак дело”, как сказал бы Канунников, — был у нас
такой хороший партизан. Не знаю, пробрался ли он в город...
— А зачем он пошел туда? — спросил Мечик, и от какой-то неясной мысли у него
забилось сердце.
— Послал я его с донесением, да время очень тревожное, а там вся наша сводка.
— Так можно ведь и еще послать, — сказал Мечик неестественным голосом, стараясь
делать вид, будто нет ничего особенного в его словах. — Не думаете еще послать?
— А что? — насторожился Левинсон.
— Да так... Если думаете — могу я свезти... Мне там все знакомо...
Мечику показалось, что он слишком поторопился и Левин-сону теперь все стало ясно.
— Нет, не думаю... — в раздумье протянул Левинсон. — У вас там что? родные?
— Нет, я вообще там работал... то есть у меня есть там родные, но я не потому... нет,
вы можете на меня положиться: когда я работал в городе, мне не раз приходилось перевозить
секретные пакеты.
— Ас кем вы работали?
— Работал я с максималистами, но я думал тогда, что это все равно...
— То есть как все равно?
— Да с кем ни работать.