Page 93 - Хождение по мукам. Сёстры

– Пропал без вести.
– Ай, ай, – Семен замотал бородой, вздыхая. – У меня брательник без вести пропал, а
потом письмо от него пришло, – в плену. И человек хороший твой-то?
– Очень, очень хороший человек.

– Может, я слыхал про него. Как зовут-то?
– Иван Ильич Телегин.

– Слыхал. Постой, постой. Слыхал. Он в плену, сказывали… Какого полка?
– Казанского.

– Ну, самый он. В плену. Жив. Ах, хороший человек! Ничего, сестрица, потерпи. Снега
тронутся – войне конец, – замиримся. Сынов еще ему народишь, ты мне поверь.

Даша слушала, и слезы подступали к горлу, – знала, что Семен все выдумывает, Ивана
Ильича не знает, и была благодарна ему. Семен сказал тихо:

– Ах ты, милая…
Снова сидя в дежурной комнате, лицом к спинке кресла, Даша почувствовала, словно ее,
чужую, приняли с любовью, – живи с нами. И ей казалось, что она жалеет сейчас всех
больных и спящих. И, жалея и думая, она вдруг представила с потрясающей ясностью,
как Иван Ильич тоже где-то на узкой койке, так же как и эти, – спит, дышит…

Даша начала ходить по комнате. Вдруг затрещал телефон. Даша сильно вздрогнула – так
резок в этой сонной тишине и груб был звонок. Должно быть, опять привезли раненых с
ночным поездом.
– Я слушаю, – сказала она, и в трубку поспешно проговорил нежный женский
взволнованный голос:
– Пожалуйста, попросите к телефону Дарью Дмитриевну Булавину.
– Это я, – ответила Даша, и сердце ее страшно забилось. – Кто это?.. Катя?.. Катюша!..
Ты?.. Милая!..