Page 139 - Старик

что деньги действительно были взяты, чтобы платить жалованье бойцам, и
за
лошадь платили отдельно. Сергей Кириллович был вообще к деньгам
равнодушен, счету им не знал. Еще на митинге, помню, обращался к бойцам
с
вопросом: "Смотрите, готовы ли вы выступать?" Отвечали: "Готовы!"
"Бывает,
- говорит, - такая птица лебедь, вот я вроде нее, пою свою лебединую
песню. Поняли вы меня?" Поняли, кричат. Готовы? Готовы!
Ну и на другой день выступили. Всего с нами ушли несколько тысяч
человек, может быть, четыре или пять тысяч, но через несколько дней, когда
стал известен приказ Янсона, где Сергей Кириллович объявлен мятежником
и
приказывалось доставить его в штаб живым или мертвым, многие испугались
и
наш отряд поредел вдвое. Были небольшие сражения, перестрелки.
Настроение
все время падало. Какая-то тревога, обреченность чувствовались у всех.
Сергей Кириллович мечтал скорее выйти к линии фронта и вступить в
сражение
с Деникиным, разгромить мамонтовцев, но все это были, конечно, мечты.
Опять пытался со мной расстаться, посадил в бричку, выделил трех бойцов
и велел двигаться на север, но я сказала, что себя застрелю, если он меня
прогонит. У меня был револьвер. Опять не удалось ему от меня отделаться,
чему, надо сказать, он был рад. Не помню всех подробностей похода,

который
длился недели три, шли лесами, глухими дорогами, ночевали в лесу, отряд
наш таял. Когда комбриг Скворцов остановил нас и велел сложить оружие,
оставалось человек пятьсот, не больше. Мы могли бы сражаться, могли
погибнуть, Скворцов был настроен очень решительно, но Сергей
Кириллович
отдал приказ - сопротивления не оказывать, оружие сдать. Этот ужасный
день
запомнила до последней кровинки. Был ужасен не тем, что мы оказались в
плену у своих, не будучи врагами, я этого как следует не понимала, я лишь
чувствовала сердцем, что ему ужасно - сокрушена надежда, ничего не смог
доказать. Смерти он никогда не боялся. Он был подавлен тем, что ничего не
смог доказать. И очень злобно, унижающе вел себя один командир полка,
Маслюк. Он подъехал на лошади, ухмыляясь необычайно надменно, спесиво,
как
плохой актер, и спросил: "Где работники политотдела? Живы?" Сергей
Кириллович сказал: да, живы. Махнул рукою назад. Везли двух
политотдельцев
как заложников. Сергей Кириллович сидел в бричке. Маслюк побагровел
и