Page 139 - Старик
P. 139

что деньги действительно были взяты, чтобы платить жалованье бойцам, и
                  за
                  лошадь  платили  отдельно.  Сергей  Кириллович  был   вообще   к   деньгам
                  равнодушен, счету им не знал. Еще на митинге, помню, обращался к бойцам
                  с
                  вопросом: "Смотрите, готовы ли вы выступать?" Отвечали: "Готовы!"
                  "Бывает,
                  - говорит, - такая птица лебедь, вот  я  вроде  нее,  пою  свою  лебединую
                  песню. Поняли вы меня?" Поняли, кричат. Готовы? Готовы!
                     Ну и на другой день  выступили.  Всего  с  нами  ушли  несколько  тысяч
                  человек, может быть, четыре или пять тысяч, но через несколько дней, когда
                  стал известен приказ Янсона, где Сергей Кириллович объявлен  мятежником
                  и
                  приказывалось доставить его в штаб живым или мертвым, многие испугались
                  и
                  наш отряд поредел вдвое. Были небольшие сражения, перестрелки.
                  Настроение
                  все время падало. Какая-то тревога,  обреченность  чувствовались  у  всех.
                  Сергей Кириллович мечтал скорее выйти к линии фронта и вступить в
                  сражение
                  с Деникиным, разгромить мамонтовцев, но все это были, конечно, мечты.
                     Опять пытался со мной расстаться, посадил в бричку, выделил трех бойцов
                  и велел двигаться на север, но я сказала, что себя застрелю, если он  меня
                  прогонит. У меня был револьвер. Опять не удалось ему от  меня  отделаться,
                  чему, надо сказать, он был рад. Не помню всех подробностей похода,

                  который
                  длился недели три, шли лесами, глухими дорогами, ночевали  в  лесу,  отряд
                  наш таял. Когда комбриг Скворцов остановил нас  и  велел  сложить  оружие,
                  оставалось человек пятьсот,  не  больше.  Мы  могли  бы  сражаться,  могли
                  погибнуть, Скворцов был настроен очень решительно,  но  Сергей
                  Кириллович
                  отдал приказ - сопротивления не оказывать, оружие сдать. Этот ужасный
                  день
                  запомнила до последней кровинки. Был ужасен не тем,  что  мы  оказались  в
                  плену у своих, не будучи врагами, я этого как следует не понимала, я  лишь
                  чувствовала сердцем, что ему ужасно - сокрушена надежда,  ничего  не  смог
                  доказать. Смерти он никогда не боялся. Он был подавлен тем, что ничего  не
                  смог доказать. И очень злобно, унижающе  вел  себя  один  командир  полка,
                  Маслюк. Он подъехал на лошади, ухмыляясь необычайно надменно, спесиво,
                  как
                  плохой  актер,  и  спросил:  "Где  работники  политотдела?  Живы?"  Сергей
                  Кириллович сказал: да, живы. Махнул рукою назад. Везли двух
                  политотдельцев
                  как заложников. Сергей Кириллович сидел  в  бричке.  Маслюк  побагровел
                  и
   134   135   136   137   138   139   140   141   142   143   144