Page 166 - Старик

женщину, одну идею, одну революцию. Когда возникает выбор, когда
начинают
тянуть в разные стороны и почва колышется, необходима гибкость, такие
люди
ломаются. Разве Мигулин мог не полюбить ее! Объявили приговор - к
расстрелу, всех командиров к расстрелу, - выслушали спокойно, только
кто-то один, кажется, командир комендантской сотни, потерял сознание,
упал, Мигулин не пошевелился во время суматохи, смотрел презрительно,
как
упавшего поднимают. Вдруг Ася из зала: "Сережа! Я с тобой!" И такой
живой,
пронзительный, могучий и воспламеняющий крик, что Мигулин в одно
мгновение
из окаменевшего серого старика превратился в счастливого человека:
улыбался, глаза сверкали, он что-то шептал, кивал... Когда я вернулся на
другой день с охоты - это было как глоток воды, я бы умер от нервного
истощения! - Ася встретила меня у калитки дома. Сказала, что пробыла всю
ночь у тюрьмы. Смотрела с ужасом. "Ты ходил на охоту?!" Я ходил, ходил, я
ходил на охоту, ничего изменить нельзя, я ходил на охоту, потому что не
мог видеть, не мог разговаривать... Оставалось тридцать два часа до
исполнения приговора... Она закричала: "Ты ничего не знаешь! Послана
телеграмма в Москву с ходатайством о помиловании!" Я ничего не знал.
Знал
только, что в последний день суда пришла телеграмма Реввоенсовета
Республики с просьбой учесть поведение Мигулина на суде и вынести

мягкий
приговор. А ведь Мигулин закончил последнее слово так: "Видите, моя
жизнь
была крест, и, если нужно нести его на Голгофу, я понесу. И хотите,
верьте, хотите, нет, я крикну: "Да здравствует социальная революция! Да
здравствуют коммуна и коммунисты!" Но телеграмма Реввоенсовета
опоздала -
приговор вынесен. Однако Янсон тем же вечером отправил телеграмму во
ВЦИК
с просьбой амнистировать Мигулина и мигулинцев... Вот этого я не знал...
И, конечно, не знал, что поздно ночью пришел ответ из ВЦИКа...
Павел Евграфович для чего-то взял со стола папку со стенограммой. Шел в
потемках через кусты к домику Полины и по дороге вдруг заметил: в руке-то
папка! А зачем? Для чего ее к Полине тащить? Совсем старый спятил. Не
помнит, что творит...
- Як тебе в гости направился, - сказал Павел Евграфович, - и для
какого-то черта папку с собой забрал... - И он в сердцах шлепнул папку на
стол.
На верандочке за пустым столом сидели трое: Полина, ее дочь Зина и