Page 32 - Старик

С балтийским матросом Ганюшкиным продаю в Думе газету "Правда".
Берем в
редакции экземпляров по пятьсот, вечером отвозим деньги. Да еще хлеб
добывать - в хвосте часа полтора... Да потом в городскую управу за номером
для велосипеда или куда-нибудь на Голодай насчет дров, по ордеру, через
Совет, и тоже повсюду хвосты... Голодное, странное, небывалое время! Все
возможно, и ничего не понять. Шура то исчезает, ходит с наклеенными
усами,
под чужим именем, даже не Самойленко, а кто-то другой, то опять
командует
на Васильевском острове - организует милицию, покупает оружие.
Константин
Иванович то восхваляет правительство, то поносит последними словами. Он
в
комиссии по раскрытию тайных сотрудников охранки. Упоен, взвинчен,
непрерывные звонки, визиты. Улыбчивость пропала, белыми пальцами
больше не
шевелит, все только рубит прямой ладонью. Вечерами сообщает загадочно:
"Если б вы знали, господа, какая щука оказалась в нашем неводе!" Кто же?
Кто? Папа, скажи! Нет, нет, не приставайте, други. У нас гласность, но не
до такой степени. Узнаете из газет. Про одного сообщил: жилец из
бельэтажа, банковский служащий, известный в Петрограде игрок на
скачках.
Володя вечером подстерег его сына-гимназиста и избил.
Шура говорит: "Недолго им этой забавой тешиться. Лета не доживут.

Разгонят их..."
И правда, в середине лета Константин Иванович пал духом, клянет
правительство почем зря. "Дураки! Прохвосты! Хотят выиграть великую
войну,
а не могут победить в мелком домашнем сражении!" Комиссия распущена.
Никто
из доносчиков по-настоящему не наказан. Автомобиль Константина
Ивановича,
в котором тот гордо выезжал по утрам, конфискован для военных нужд.
Старую
дачу в Сиверской кто-то поджег, сгорела дотла со всей мебелью, книгами.
Константин Иванович пытается подать в суд, получить страховку, но где
там!
Никому ни до чего, август, слухи о страшном, о предстоящей резне, мести
казаков, одни радуются, другие в панике, все возбуждены, множество
людей
покидают Питер. Слух такой: будто Керенский телеграфно объявил
Корнилова
арестованным, а Корнилов точно так же по телеграфу объявил
арестованным