Page 265 - Тихий Дон

достоверные источники, что Корнилов в записке, приготовленной для доклада Временному
правительству, настаивал на необходимости следующих главнейших мероприятий: введения
на всей территории страны в отношении тыловых войск и населения юрисдикции
военно-полевых судов, с применением смертной казни; восстановления дисциплинарной
власти военных начальников; введения в узкие рамки деятельности комитетов в воинских
частях и т.д.
В этот же день вечером Листницкий в разговоре с офицерами своей сотни и других
сотен остро и прямо поставил вопрос: с кем они идут?
— Господа офицеры! — говорил он со сдержанным волнением. — Мы живем дружной
семьей. Мы знаем, что представляет каждый из нас, но до сей поры многие больные вопросы
между нами остались невырешенными. И вот именно теперь, когда отчетливо намечаются
перспективы расхождения верховного с правительством, нам необходимо ребром поставить
вопрос: с кем и за кого мы? Давайте же поговорим по-товарищески, не кривя душой.
Подъесаул Атарщиков ответил первый:
— Я за генерала Корнилова готов и свою и чужую кровь цедить! Это кристальной
честности человек, и только он один в состоянии поставить Россию на ноги. Смотрите, что
он делает в армии! Ведь только благодаря ему отчасти развязали руки военачальникам, а
было сплошное засилье комитетов, братанье, дезертирство. Какой может быть разговор?
Всякий порядочный человек за Корнилова!
Тонконогий, непомерно грудастый и широкоплечий Атарщиков говорил запальчиво.
Видно, трогал его за живое поднятый вопрос. Кончив, он оглядел группировавшихся у стола
офицеров, выжидательно постукал по портсигару мундштуком папиросы. На нижнем веке
его правого глаза коричневой выпуклой горошиной сидела родинка. Она мешала верхнему
веку плотно прикрывать глаз, и от этого при первом взгляде на Атарщикова создавалось
впечатление, будто глаза его тронуты постоянной снисходительно выжидающей усмешкой.
— Если выбирать между большевиками, Керенским и Корниловым, то, разумеется, мы
за Корнилова.
— Нам трудно судить, чего хочет Корнилов: только ли восстановления порядка в
России или восстановления еще чего-нибудь…
— Это не ответ на принципиальный вопрос!
— Нет, ответ!
— А если и ответ, то неумный, во всяком случае.
— А чего вы боитесь, сотник? Восстановления монархии?
— Я не боюсь этого, а, напротив, желаю.
— Так в чем же дело?
— Господа! — твердым, обветрившим голосом заговорил Долгов, недавний вахмистр,
получивший за боевые отличия хорунжего. — О чем вы спорите? А вы степенно скажите,
что нам, казакам, надо держаться за генерала Корнилова, как дитю за материн подол. Это без
всяких лукавствий, напрямик! Оторвемся от него — пропадем! Расея навозом нас загребет.
Тут уж дело ясное: куда он — туда и мы.
— Вот это — да!
Атарщиков с восхищением хлопнул Долгова по плечу и смеющимися глазами
уставился на Листницкого. Тот, улыбаясь, волнуясь, разглаживал на коленях складки брюк.
— Так как же, господа офицеры, атаманы? — приподнятым голосом воскликнул
Атарщиков. — За Корнилова мы?..
— Ну конечно!
— Долгов сразу разрубил гордиев узел.
— Все офицерство за него!
— Мы не хотим быть исключением.
— Дорогому Лавру Георгиевичу, казаку и герою — ура!
Смеясь и чокаясь, офицеры пили чаи. Разговор, утративший недавнюю напряженность,
вертелся вокруг событий последних дней.