Page 266 - Тихий Дон

— Мы-то гужом за верховного, а вот казаки мнутся… — нерешительно сказал Долгов.
— Как это «мнутся»? — спросил Листницкий.
— А так. Мнутся — и шабаш… Им, сукиным сынам, по домам к бабам охота…
Жизня-то нетеплая остобрыдла…
— Наше дело — увлечь за собой казаков! — Сотник Чернокутов брякнул кулаком по
столу. — Увлечь! На то мы и носим офицерские погоны!
— Казакам надо терпеливо разъяснять, с кем им по пути.
Листницкий постучал ложечкой о стакан; собрав внимание офицеров, раздельно сказал:
— Прошу запомнить, господа, что наша работа сейчас должна сводиться вот именно,
как сказал Атарщиков, к разъяснению казакам истинного положения вещей. Казака надо
вырвать из-под влияния комитетов. Тут нужна ломка характеров, примерно такая же, если не
большая, которую большинству из нас пришлось пережить после Февральского переворота.
В прежнее время — допустим, в шестнадцатом году — я мог избить казака, рискуя тем, что в
бою он мне пустит в затылок пулю, а после февраля пришлось свернуться, потому что, если
бы я ударил какого-нибудь дурака, — меня убили бы здесь же, в окопах, не дожидаясь
удобного момента. Теперь совсем иное дело. Мы должны, — Листницкий подчеркнул это
слово, — сродниться с казаком! От этого зависит все. Вы знаете, что творится сейчас в
Первом и Четвертом полках?
— Кошмар!
— Вот именно — кошмар! — продолжал Листницкий. — Офицеры отгораживались от
казаков прежней стеной, и в результате казаки все поголовно подпали под влияние
большевиков и сами на девяносто процентов стали большевиками. Ведь ясно, что грозных
событий нам не миновать… Дни третьего и пятого июля — только суровое предостережение
всем беспечным. Или нам за Корнилова придется драться с войсками революционной
демократии, или большевики, накопив силы и расширив свое влияние, качнут еще одной
революцией. У них передышка, концентрация сил, а у нас — расхлябанность… Да разве же
можно так?! Вот будущей-то перетряске и пригодится надежный казак…
— Мы без казаков, конешно, ноль без палочки, — вздохнул Долгов.
— Верно, Листницкий!
— Очень даже верно.
— Россия одной ногой в могиле…
— Ты думаешь, мы этого не понимаем? Понимаем, но иногда бессильны что-либо
сделать. «Приказ №1» 42 и «Окопная правда» 43 сеют свои семена.
— А мы любуемся на всходы вместо того, чтобы вытоптать их и выжечь дотла! —
крикнул Атарщиков.
— Нет, не любуемся, — мы бессильны!
— Врете, хорунжий! Мы просто нерадивы!
— Неправда!
— Докажите!
— Тише, господа!
— «Правду» разгромили… Керенский задним умом умен…
— Что это… базар, что ли? Нельзя же!
Поднявшийся гул бестолковых выкриков понемногу утих. Командир одной из сотен, с
чрезвычайным интересом вслушивавшийся в слова Листницкого, попросил внимания:
— Я предлагаю дать возможность есаулу Листницкому докончить.
— Просим!

42 "Приказ №1» (1/III — 1917 г.) Исполнительного комитета Петроградского Совета, изданный под
давлением революционно настроенных масс, вводил выборные организации в войсковых частях и контроль
этих организаций над действиями старого царского командного состава

43 боевая большевистская газета