Page 322 - Тихий Дон

входила она в подвал, зябко засунув руки в рукава зеленой теплушки, шаркая подошвами
больших солдатских сапог. Она была немного ниже его ростом, полна той тугой полнотой,
которая присуща всем здоровым, физического труда девушкам, — может быть, немного
сутула и, пожалуй, даже некрасива, если б не большие сильные глаза, диковинно красившие
всю ее.
За четыре дня он даже не разглядел ее толком. В подвале было полутемно, да и
неудобно и некогда было рассматривать ее лицо. На пятый день вечером они вышли вместе.
Она шла впереди; поднявшись на последнюю ступеньку, повернулась к нему с каким-то
вопросом, и Бунчук внутренне ахнул, глянув на нее при вечерном свете. Она, привычным
жестом оправляя волосы, ждала ответа, чуть откинув голову, скосив в его сторону глаза. Но
Бунчук прослушал; медленно всходил он по ступенькам, стиснутый сладостно-болезненным
чувством. У нее от напряжения (неловко было управляться с волосами, не скинув платка)
чуть шевелились просвеченные низким солнцем розовые ноздри. Линии рта были
мужественны и в то же время — детски нежны. На приподнятой верхней губе темнел
крохотный пушок, четче оттеняя неяркую белизну кожи.
Бунчук нагнул голову, будто под ударом, — сказал с пафосной шутливостью:
— Анна Погудко… пулеметчик номер второй, ты хороша, как чье-то счастье!
— Глупости! — сказала она уверенно и улыбнулась. — Глупости, товарищ Бунчук!.. Я
спрашиваю, во сколько мы пойдем на стрельбище?
От улыбки стала как-то проще, доступней, земней. Бунчук остановился с ней рядом;
ошалело глядя в конец улицы, где застряло солнце, затопляя все багровым половодьем,
ответил тихо:
— На стрельбище? Завтра. Куда тебе идти? Где ты живешь?
Она назвала какой-то окраинный переулок. Пошли вместе. На перекрестке догнал их
Беговой:
— Бунчук, слушай! Как же завтра соберемся?
Дорогой пояснил Бунчук, что собираться за Тихой рощей, туда Крутогоров и
Хвылычко привезут на извозчике пулемет; сбор в восемь утра. Ботовой прошел с ними два
квартала, распрощался. Бунчук и Анна Погудко шли несколько минут молча. Она спросила,
скользнув боковым взглядом:
— Вы — казак?
— Да.
— Офицер в прошлом?
— Ну, какой я офицер!
— Откуда вы родом?
— Новочеркасский.
— Давно в Ростове?
— Несколько дней.
— А до этого?
— В Петрограде был.
— С какого года в партии?
— С тысяча девятьсот тринадцатого.
— А семья у вас где?
— В Новочеркасске, — скороговоркой буркнул он и просяще протянул руку. —
Подожди, дай мне спросить: ты — уроженка Ростова?
— Нет, я родилась в Екатеринославщине, но последнее время жила здесь.
— Теперь я буду спрашивать… Украинка?
Она секунду колебалась, ответила твердо:
— Нет.
— Еврейка?
— Да. А что? Разве меня выдает язык?
— Нет.