Page 369 - Тихий Дон

Алексеев чуть склонился в его сторону:
— Почему, разрешите спросить?
— Потому, что я не могу покинуть территорию Донской области и идти куда-то на
Кубань. Прикрываясь с севера Доном, мы в районе зимовников переждем события. На
активные действия противника нельзя рассчитывать ввиду того, что не сегодня-завтра
начнется оттепель — переправить через Дон не только артиллерию, но и конницу будет
невозможно, а из района зимовников, весьма обеспеченного фуражом и хлебом, мы в любое
время и в любом направлении можем развить партизанские действия.
Попов с веской уверенностью приводил доводы, отклоняющие предложение
Корнилова. Он передохнул и, видя, что Корнилов хочет что-то сказать, упрямо мотнул
головой:
— Позвольте докончить… Помимо этого есть еще один сугубой важности фактор, и
мы, командование, его учитываем: это — настроение наших казаков. — Он вытянул
мясистую белую руку с золотым кольцом, всосавшимся в мякоть указательного пальца; чуть
повысив голос, оглядывая всех, продолжал: — В том случае, если мы повернем на Кубань,
явится опасность распадения отряда. Казаки могут не пойти. Не надо забывать того
обстоятельства, что постоянный и наиболее крепкий контингент моего отряда — казаки, а
они вовсе не так устойчивы морально, как… хотя бы ваши части. Они просто несознательны.
Не пойдут — и все. А рисковать потерей всего отряда я не могу, — отчеканил Попов и вновь
перебил Корнилова: — Прошу прощенья, я высказал вам наше решение и смею уверить вас,
что изменить его мы не в состоянии. Разумеется, дробить силы не в наших интересах, но из
создавшегося положения есть один выход. Я полагаю, что, исходя из соображений,
высказанных сейчас мною, Добровольческой армии было бы благоразумней идти не на
Кубань — настроения кубанского казачества вселяют в меня немалые тревоги, — а вместе с
донским отрядом — в задонские степи. Там она оправится, пользуясь передышкой, к весне
пополнится новыми кадрами волонтеров из России…
— Нет! — воскликнул Корнилов, вчера еще склонявшийся к тому, чтобы идти в
задонские степи и упорно оспаривавший противоположное мнение Алексеева. — Нет
смысла идти в зимовники. Нас около шести тысяч человек…
— Если вопрос о продовольствии, то смею вас уверить, ваше
высокопревосходительство, район зимовников не оставляет желать лучшего. Притом там вы
можете взять у частных коннозаводчиков лошадей и посадить часть армии на коней. У вас
будут новые шансы при ведении полевой маневренной войны. Конница вам необходима, а
Добровольческая армия ею не богата.
Корнилов, в этот день особенно предупредительный к Алексееву, посмотрел на него.
Он, по всей вероятности, колебался в выборе направления, искал поддержки у чужого
авторитета. Алексеева выслушали с большим вниманием. Старый генерал, привыкший
кратко, исчерпывающе-ясно разрешать задачи, в нескольких спрессованных фразах
высказался в пользу похода на Екатеринодар.
— В данном направлении нам легче всего прорвать большевистское кольцо и
соединиться с отрядом, действующим под Екатеринодаром, — закончил он.
— А если это не удастся, Михаил Васильевич? — осторожно спросил Лукомский.
Алексеев пожевал губами, повел рукою по карте.
— Даже если предположить неудачу, то у нас останется возможность дойти до
Кавказских гор и распылить армию.
Его поддержал Романовский. Несколько горячих слов сказал Марков. Тяжеловесным
аргументом Алексеева будто бы и нечего было противопоставить, но слово взял Лукомский,
выровнял весы.
— Я поддерживаю предложение генерала Попова, — заявил он, неспешно подбирая
слова. — Поход на Кубань сопряжен с большими трудностями, учесть которые отсюда не
представляется возможным. Прежде всего нам придется два раза пересекать железную
дорогу…