Page 527 - Тихий Дон

тремя орудиями и девятью пулеметами была взята в плен. Остальные красноармейцы вместе
с Каргинским ревкомом успели хуторами бежать в направлении Боковской станицы.
Всю ночь шел дождь. К утру заиграли лога и буераки. Дороги стали непроездны: что ни
ложок — ловушка. Напитанный водой снег проваливался до земли. Лошади стряли, люди
падали от усталости.
Две сотни под командой базковского хорунжего Ермакова Харлампия, высланные
Григорием для преследования отступающего противника, переловили в сплошных хуторах
— Латышевском и Вислогузовском — около тридцати отставших красноармейцев; утром
привели их в Каргинскую.
Григорий стал на квартире в огромном доме местного богача Каргина. Пленных
пригнали к нему во двор. Ермаков пошел к Григорию, поздоровался.
— Взял двадцать семь красных. Тебе там вестовой коня подвел. Зараз выезжаешь, что
ль?
Григорий подпоясал шинель, причесал перед зеркалом свалявшиеся под папахой
волосы, только тогда повернулся к Ермакову:
— Поедем. Выступать сейчас. На площади устроим митинг — и в поход.
— Нужен он, митинг! — Ермаков повел плечом, улыбнулся. — Они и без митинга уже
все на конях. Да вон, гляди! Это не вешенцы подходят сюда?
Григорий выглянул в окно. По четыре в ряд, в прекрасном порядке шли сотни. Казаки
— как на выбор, кони — хоть на смотр.
— Откуда это? Откуда их черт принес? — радостно бормотал Григорий, на бегу
надевая шашку.
Ермаков догнал его у ворот.
К калитке уже подходил сотенный командир передней сотни. Он почтительно держал
руку у края папахи, протянуть ее Григорию не осмелился.
— Вы — товарищ Мелехов?
— Я. Откуда вы?
— Примите в свою часть. Присоединяемся к вам. Наша сотня сформирована за
нынешнюю ночь. Это — с хутора Лиховидова, а другие две сотни — с Грачева, с Архиповки
и Василевки.
— Ведите казаков на площадь. Там зараз митинг будет.
Вестовой (Григорий взял в вестовые Прохора Зыкова) подал ему коня, даже стремя
поддержал. Ермаков как-то особенно ловко, почти не касаясь луки и гривы, вскинул в седло
свое сухощавое железное тело, спросил, подъезжая и привычно оправляя над седлом разрез
шинели:
— С пленниками как быть?
Григорий взял его за пуговицу шинели, близко нагнулся, клонясь с седла. В глазах его
сверкнули рыжие искорки, но губы под усами, хоть и зверовато, а улыбались.
— В Вешки прикажи отогнать. Понял? Чтоб ушли не дальше вон энтого кургана! — Он
махнул плетью в направлении нависшего над станицей песчаного кургана, тронул коня.
«Это им за Петра первый платеж», — подумал он, трогая рысью, и без видимой
причины плетью выбил на крупе коня белесый вспухший рубец.

XXXVI

Из Каргинской Григорий повел на Боковскую уже три с половиной тысячи сабель.
Вдогон ему штаб и окрисполком слали нарочными приказы и распоряжения. Один из членов
штаба в частной записке витиевато просил Григория:

«Многоуважаемый товарищ Григорий Пантелеевич! До нашего сведения
коварные доходят слухи, якобы ты учиняешь жестокую расправу над пленными
красноармейцами. Будто бы по твоему приказу уничтожены — сиречь порубаны —
тридцать красноармейцев, взятые Харлампием Ермаковым под Боковской. Среди