Page 857 - Тихий Дон

Он, вы, морозы!
Ой, вы, морозы!
Вы, морозы крещенские, лютые,
Сморозили сера волка в камыше,
Зазнобили девчоночку в тереме…

Стерлядников подхватил песню тоненьким тенорком, и они запели согласно и
неожиданно хорошо:

Выходила девчоночка на крыльцо,
Выносила черну шубку на руке,
Одевала урядничка на коне…

Стерлядников не выдержал: он вскочил и, прищелкивая пальцами, загребая песок
хромой ногой, пустился в пляс. Не прерывая песни, Чумаков взял шашку, вырыл в песке
неглубокую ямку и тогда сказал:
— Погоди, черт хромой! У тебя же одна ножка короче, тебе на ровном месте плясать
неспособно… Тебе надо либо на косогоре плясать, либо так, чтобы одна нога, какая длинней,
была в ямке, а другая наруже. Становись длинной ногой в ямку и ходи, поглядишь, как оно
расхорошо получится… Ну, начали!..
Стерлядников вытер пот со лба, послушно ступал здоровой ногой в вырытое
Чумаковым углубление.
— А ить верно, так мне ловчее, — сказал он.
Задыхаясь от смеха, Чумаков хлопнул в ладоши, скороговоркой запел:

Будешь ехать — заезжай, милый, ко мне,
Как заедешь — расцелую я тебя…

И Стерлядников, сохраняя на лице присущее всем плясунам серьезное выражение,
начал ловко приплясывать и попробовал даже пройтись на присядку…
Дни проходили похожие один на другой. С наступлением темноты нетерпеливо ждали,
когда приедет брат Фомина. Собирались на берегу все пятеро, вполголоса разговаривали,
курили, прикрывая полами шинелей огоньки папирос. Было решено пожить на острове еще с
неделю, а потом перебраться ночью на правую сторону Дона, добыть лошадей и двинуться
на юг. По слухам, где-то на юге округа ходила банда Маслака.
Фомин поручил своим родственникам разузнать, на каком из ближайших хуторов есть
годные под верх лошади, а также велел ежедневно сообщать ему обо всем, что происходило
в округе. Новости, которые передавали им, были утешительны: Фомина искали на левой
стороне Дона; в Рубежном хотя и побывали красноармейцы, но после обыска в доме Фомина
тотчас уехали.
— Надо скорее уходить отсюда. Какого тут анчихриста сидеть? Давайте завтра
махнем? — предложил однажды во время завтрака Чумаков.
— Про лошадей надо разведать сначала, — сказал Фомин. — Чего нам спешить? Кабы
похарчевитее нас кормили — с этой живухой до зимы не расстался бы. Глядите, какая
красота кругом! Отдохнем — и опять пойдем в дело. Нехай они нас половят, так мы им в
руки не дадимся. Разбили нас, каюсь, по моей глупости, ну, обидно, конечно, только это не
все. Мы ишо народу соберем! Как только сядем верхи, проедемся по ближним хуторам, и
через неделю вокруг нас уж полсотни будет, а там и сто. Обрастем людишками, ей-богу!
— Чепуха! Глупая самоуверенность! — раздражительно сказал Капарин. — Нас казаки
предали, не пошли за нами и не пойдут. Надо иметь мужество и смотреть правде в глаза, а не
обольщаться дурацкими надеждами.
— Как это — не пойдут?