Page 45 - Золотой телёнок

Бендер отстранил Балаганова, который раскрыл было рот для произнесения
ругательства, и с оскорбительной вежливостью сказал:

— Товарища Плотского мы не видели, но если указанный товарищ вас действительно
интересует, то поспешите. Его ищет какой-то трудящийся, по виду художник-пушкарь.

Сцепляясь мольбертами и пихая друг друга, художники бежали дальше. В это время из-
за угла вынесся извозчичий экипаж. В нем сидел толстяк, у которого под складками
синей толстовки угадывалось потное брюхо. Общий вид пассажира вызывал в памяти
старинную рекламу патентованной мази, начинавшуюся словами: “Вид голого тела,
покрытого волосами, производит отталкивающее впечатление”. Разобраться в профессии
толстяка было нетрудно. Он придерживал рукою большой стационарный мольберт. В
ногах у извозчика лежал полированный ящик, в котором, несомненно, помещались
краски.

— Алло! — крикнул Остап. — Вы ищете Поцелуева?
— Так точно, — подтвердил жирный художник, жалобно глядя на Остапа.

— Торопитесь! Торопитесь! Торопитесь! - закричал Остап. — Вас обошли уже три
художника. В чем тут дело? Что случилось?

Но лошадь, гремя подковами по диким булыжникам, уже унесла четвертого
представителя изобразительных искусств.

— Какой культурный город! — сказал Остап. — Вы, вероятно, заметили, Балаганов, что
из четырех встреченных нами граждан четверо оказались художниками. Любопытно.

Когда молочные братья остановились перед москательной лавкой, Балаганов шепнул
Остапу:
— Вам не стыдно?

— Чего? — спросил Остап.
— Того, что вы собираетесь платить за краску живыми деньгами?

— Ах, вы об этом, - сказал Остап. - Признаюсь, немного стыдно. Глупое положение,
конечно. Но что ж делать? Не бежать же в исполком и просить там красок на
проведение “Дня жаворонка”. Они-то дадут, но ведь мы потеряем целый день.
Сухие краски в банках, стеклянных цилиндрах, мешках, бочонках и прорванных
бумажных пакетах имели заманчивые цирковые цвета и придавали москательной лавке
праздничный вид.
Командор и борт-механик придирчиво стали выбирать краски.

— Черный цвет-слишком траурно, - говорил Остап. -Зеленый тоже не подходит: это цвет
рухнувшей надежды. Лиловый-нет. Пусть в лиловой машине разъезжает начальник
угрозыска. Розовый — пошло, голубой — банально, красный -слишком верноподданно.
Придется выкрасить “Антилопу” в желтый цвет. Будет ярковато, но красиво.
— А вы кто будете? Художники? — спросил продавец, подбородок которого был слегка
запорошен киноварью.
— Художники, — ответил Бендер, — баталисты и маринисты.

— Тогда вам не сюда нужно, - сказал продавец, снимая с прилавка пакеты и банки.

— Как не сюда! — воскликнул Остап. - А куда же?
— Напротив.
Приказчик подвел друзей к двери и показал рукой на вывеску через дорогу. Там была
изображена коричневая лошадиная голова и черными буквами по голубому фону
выведено: “Овес и сено”.