Page 41 - Золотой телёнок

— Что делать с “Антилопой”? — спросил Козлевич.
— Да, — сказал Остап, — в город на этой зеленой лоханке теперь не въедешь. Арестуют.
Придется встать на путь наиболее передовых стран. В Рио-де-Жанейро, например,
краденые автомобили перекрашивают в другой цвет. Делается это из чисто гуманных
побуждений-дабы прежний хозяин не огорчался, видя, что на его машине разъезжает
посторонний человек. “Антилопа” снискала себе кислую славу, ее нужно перекрестить.
Решено было войти в город пешим порядком и достать красок, а для машины подыскать
надежное убежище за городской чертой.
Остап быстро пошел по дороге вдоль обрыва и вскоре увидел косой бревенчатый домик,
маленькие окошечки которого поблескивали речною синевой. Позади домика стоял
сарай, показавшийся подходящим для сокрытия “Антилопы”.
Пока великий комбинатор размышлял о том, под каким предлогом удобнее всего
проникнуть в домик и сдружиться с его обитателями, дверь отворилась и на крыльцо
выбежал почтенный господин в солдатских подштанниках с черными жестяными
пуговицами. На бледных парафиновых щеках его помещались приличные седые
бакенбарды. Подобная физиономия в конце прошлого века была бы заурядной. В то
время большинство мужчин выращивало на лице такие вот казенные, верноподданные
волосяные приборы. Но сейчас, когда под бакенбардами не было ни синего вицмундира,
ни штатского орденка с муаровой ленточкой, ни петлиц с золотыми звездами тайного
советника, это лицо казалось ненатуральным.
— О, господи, - зашамкал обитатель бревенчатого домика, протягивая руки к
восходящему солнцу. - Боже, боже! Все те же сны! Те же самые сны!

Произнеся эту жалобу, старик заплакал и, шаркая ногами, побежал по тропинке вокруг
дома. Обыкновенный петух, собиравшийся в эту минуту пропеть в третий раз, вышедший
для этой цели на середину двора, кинулся прочь; сгоряча он сделал несколько
поспешных шагов и даже уронил перо, но вскоре опомнился, вылез на плетень и уже с
этой безопасной позиции сообщил миру о наступлении “утра. Однако в голосе его
чувствовалось волнение, вызванное недостойным поведением хозяина домика.
— Снятся, проклятые, - донесся до Остапа голос старика.

Бендер удивленно разглядывал странного человека с бакенбардами, которые можно
найти теперь разве только на министерском лице швейцара консерватории.

Между тем необыкновенный господин завершил свой круг и снова появился у крыльца.
Здесь он помедлил и со словами: “Пойду попробую еще раз”, - скрылся за дверью.

— Люблю стариков, - прошептал Остап, - с ними никогда не соскучишься. Придется
подождать результатов таинственной пробы. Ждать Остапу пришлось недолго. Вскоре из
домика послышался плачевный вой, и, пятясь задом, как Борис Годунов в последнем
акте оперы Мусоргского, на крыльцо вывалился старик.
— Чур меня, чур! - воскликнул он с шаляпинскими интонациями в голосе. — Все тот же
сон! А-а-а!
Он повернулся и, спотыкаясь о собственные ноги, пошел прямо на Остапа. Решив, что
пришло время действовать, великий комбинатор выступил из-за дерева и подхватил
бакенбардиста в свои могучие объятия.
— Что? Кто? Что такое? - закричал беспокойный старик. -Что?

Остап осторожно разжал объятия, схватил старика за руку и сердечно ее потряс.
— Я вам сочувствую! — воскликнул он.

— Правда? — спросил хозяин домика, приникая к плечу Бендера.
— Конечно, правда, — ответил Остап. — Мне самому часто снятся сны.

— А что вам снится?