Page 100 - Избранное
P. 100

Гости самолично поочередно выворачивали свои карманы, и расстегивали гимнастерки
               и  шаровары,  и  снимали  сапоги.  Но  ничего  такого  предосудительного,  кроме  нескольких
               бутербродов и полбутылки мадеры, двух небольших рюмок и одного графина, обнаружено
               не было.
                     Хозяйка, мадам Зефирова, начала горячо извиняться — дескать, погорячилась и кинула
               тень на такое избранное общество. И высказала предположение, что, может быть, кто и со
               стороны зашел в уборную и вывинтил лампу.
                     Однако момент был испорчен. Никто играть в щеточку не захотел больше, танцы под
               балалайку тоже расстроились, и гости начали тихонько расходиться.
                     А утром, когда хозяин продрал свои очи, все выяснилось окончательно.
                     Оказалось,  что  хозяин  из  боязни  того,  что  некоторые  зарвавшиеся  гости  могут
               слимонить лампочку, выкрутил ее и положил в боковой карман.
                     Там она и разбилась.
                     Хозяин, видимо, круто налег на нее, когда заснул на подоконнике.
                     1927

                                                       ОПЕРАЦИЯ

                     Эта маленькая грустная история произошла с товарищем Петюшкой Ящиковым. Хотя,
               как сказать — маленькая! Человека чуть не зарезали. На операции.
                     Оно,  конечно,  до  этого  далеко  было.  Прямо  очень  даже  далеко.  Да  и  не  такой  этот
               Петька, чтобы мог допустить себя свободно зарезать. Прямо скажем: не такой это человек.
               Но история все-таки произошла с ним грустная.
                     Хотя, говоря по совести, ничего такого грустного не произошло. Просто не рассчитал
               человек. Не сообразил.
                     Опять же на операцию в первый раз явился. Без привычки.
                     А началась у Петюшки пшенная болезнь. Верхнее веко у него на правом глазу начало
               раздувать. И за три года раздуло прямо в чернильницу.
                     Смотался Петя Ящиков в клинику. Докторша ему попалась молодая, интересная особа.
                     Докторша эта ему говорила:
                     — Как  хотите.  Хотите  —  можно  резать.  Хотите  —  находитесь  так.  Эта  болезнь  не
               смертельная.  И  некоторые  мужчины,  не  считаясь  с  общепринятой  наружностью,  вполне
               привыкают видеть перед собой эту опухоль.
                     Однако, красоты ради, Петюшка решился на операцию.
                     Тогда велела ему докторша прийти завтра.
                     Назавтра Петюшка Ящиков хотел было заскочить на операцию сразу после работы. Но
               после думает:
                     "Дело это хотя глазное и наружное, и операция, так сказать, не внутренняя, но пес их
               знает  — как бы не приказали костюм раздеть. Медицина дело темное. Не заскочить ли, в
               самом деле, домой — переснять нижнюю рубаху?"
                     Побежал Петюшка домой.
                     Главное,  что  докторша  молодая.  Охота  была  Петюшке  пыль  в  глаза  ей  пустить  —
               дескать, хотя снаружи и не особо роскошный костюм, но зато, будьте любезны, рубашечка
               — чистый мадаполам.
                     Одним словом, не хотел Петя врасплох попасть.
                     Заскочил  домой.  Надел  чистую  рубаху.  Шею  бензином  вытер.  Ручки  под  краном
               сполоснул. Усики кверху растопырил. И покатился.
                     Докторша говорит:
                     — Вот это операционный стол. Вот это ланцет. Вот это ваша пшенная болячка. Сейчас
               я вам все это сделаю.
                     Снимите сапоги и ложитесь на этот операционный стол.
                     Петюшка слегка даже растерялся.
   95   96   97   98   99   100   101   102   103   104   105