Page 32 - А.Линдгрен - Малыш и Карлсон
P. 32

который живет на крыше


               Карлсон распахнул настежь дверь и с криком: "Добро пожаловать, до-

        рогой Карлсон, и ты, Малыш, тоже!" – первым вбежал в дом.


               – Мне нужно немедленно лечь в постель, потому что я самый тяжелый
        больной в мире! – воскликнул он и бросился на красный деревянный ди-
        ванчик который стоял у стены.


               Малыш вбежал вслед за ним; он готов был лопнуть от любопытства.


               В домике Карлсона было очень уютно – это Малыш сразу заметил.

        Кроме деревянного диванчика, в комнате стоял верстак, служивший также
        и столом, шкаф, два стула и камин с железной решеткой и таганком. На нем
        Карлсон готовил пищу. Но паровых машин видно не было. Малыш долго
        оглядывал комнату, но не мог их нигде обнаружить и, наконец, не выдер-

        жав, спросил:


               – А где же твои паровые машины?


               – Гм... – промычал Карлсон, – мои паровые машины... Они все вдруг
        взорвались. Виноваты предохранительные клапаны. Только клапаны, ничто

        другое. Но это пустяки, дело житейское, и огорчаться нечего.


               Малыш вновь огляделся по сторонам.


               – Ну, а где твои картины с петухами? Они что, тоже взорвались? – яз-
        вительно спросил он Карлсона.


               – Нет, они не взорвались, – ответил Карлсон. – Вот, гляди. – И он ука-
        зал на пришпиленный к стене возле шкафа лист картона.


               На большом, совершенно чистом листе в нижнем углу был нарисован

        крохотный красный петушок.


               – Картина называется: "Очень одинокий петух", – объяснил Карлсон.


               Малыш посмотрел на этого крошечного петушка. А ведь Карлсон го-
        ворил о тысячах картин, на которых изображены всевозможные петухи, и
        все это, оказывается, свелось к одной красненькой петухообразной козявке!


               – Этот "Очень одинокий петух" создан лучшим в мире рисовальщиком

        петухов, – продолжал Карлсон, и голос его дрогнул. – Ах, до чего эта кар-
        тина прекрасна и печальна!.. Но нет, я не стану сейчас плакать, потому что
   27   28   29   30   31   32   33   34   35   36   37