Page 155 - «Детские годы Багрова-внука»

кабинете, и сейчас из спальной перенесли большую двойную кровать,

также красного дерева с бронзою и также великолепную; вместо кроватки
для меня назначили диван, сестрицу же с Парашей и братца с кормилицей
поместили в спальной, откуда была дверь прямо в девичью, что мать нашла
очень удобным. Распорядясь и поручив исполненье Александре Ивановне,
мать принарядилась перед большим, на полу стоящим, зеркалом, какого я
сроду еще не видывал, и ушла в гостиную; она воротилась после ужина,
когда я уже спал. Видно, за ужином было шумно и весело, потому что часто
долетал до меня через столовую громкий говор и смех гостей. Добрая
Александра Ивановна долго оставалась с нами, и мы очень ее полюбили.
Она с какой-то грустью расспрашивала меня подробно о Багрове, о
бабушке и тётушках. Я не поскупился на рассказы, и в тот же вечер она
получила достаточное понятие о нашей уфимской и деревенской жизни и
обо всех моих любимых наклонностях и забавах.
Проснувшись на другой день, я увидел весь кабинет, освещённый
яркими лучами солнца: золотые рамы картин, люстры, бронза на бюро и
зеркалах – так и горели. Обводя глазами стены, я был поражён взглядом

швеи, которая смотрела на меня из своих золотых рамок, точно как живая, –
смотрела, не спуская глаз. Я не мог вынести этого взгляда и отвернулся; но
через несколько минут, поглядев украдкой на швею, увидел, что она точно
так же, как и прежде, пристально на меня смотрит; я смутился, даже
испугался и, завернувшись с головой своим одеяльцем, смирно пролежал
до тех пор, покуда не встала моя мать, не ушла в спальню и покуда Евсеич
не пришёл одеть меня. Умываясь, я взглянул сбоку на швею – она смотрела
на меня и как будто улыбалась. Я смутился ещё более и сообщил моё
недоумение Евсеичу; он сам попробовал посмотреть на картину с разных
сторон, сам заметил и дивился её странному свойству, но в заключение
равнодушно сказал: «Уж так её живописец написал, что она всякому
человеку в глаза глядит». Хотя я не совсем удовлетворился таким
объяснением, но меня успокоило то, что швея точно так же смотрит на

Евсеича, как и на меня.
Гости ещё не вставали, да и многие из тех, которые уже встали, не
приходили к утреннему чаю, а пили его в своих комнатах. Прасковья
Ивановна давно уже проснулась, как мы узнали от Параши, оделась и
кушала чай в своей спальне. Мать пошла к ней и через её приближённую,
горничную или барскую барыню, спросила: «Можно ли видеть тётушку?»
Прасковья Ивановна отвечала: «Можно». Мать вошла к ней и через
несколько времени воротилась очень весела. Она сказала: «Тётушка желает
вас всех видеть», и мы сейчас пошли к ней в спальню. Прасковья Ивановна