Page 197 - «Детские годы Багрова-внука»

однообразным и скучным; сырой запах от пруда, которого никто из нас не

замечал, находила она противным, и, посидев с час, она ушла домой, в
свою душную спальню, раскалённую солнечными лучами. Мы остались
одни; унесли кожу и подушки, и остров получил для меня свою прежнюю
очаровательную прелесть. Тётушка любила делать надписи на белой и
гладкой коже берёз и даже вырезывала иногда ножичком или накалывала
толстой булавкой разные стишки из своего песенника. Я, разумеется,
охотно подражал ей. На этот раз она вырезала, что такого-то года, месяца и
числа «Софья Николавна посетила остров».
Изредка езжал я с отцом в поле на разные работы, видел, как полют
яровые хлеба: овсы, полбы и пшеницы; видел, как крестьянские бабы и
девки, беспрестанно нагибаясь, выдёргивают сорные травы и, набрав их на
левую руку целую охапку, бережно ступая, выносят на межи, бросают и
снова идут полоть. Работа довольно тяжёлая и скучная, потому что успех
труда не заметен. Наконец пришло время сенокоса. Его начали за неделю
до Петрова дня. Эта работа, одна из всех крестьянских полевых работ,
которой я до тех пор ещё не видывал, понравилась мне больше всех. В

прекрасный летний день, когда солнечные лучи давно уже поглотили
ночную свежесть, подъезжали мы с отцом к так называемому Потаённому
колку, состоящему по большей части из молодых и уже довольно толстых,
как сосна прямых, лип, – колку, давно заповеданному и сберегаемому с
особенною строгостью. Лишь только поднялись мы к лесу из оврага, стал
долетать до моего слуха глухой, необыкновенный шум: то какой-то
отрывистый и мерный шорох, на мгновенье перемежающийся и вновь
возникающий, то какое-то звонкое металлическое шарканье. Я сейчас
спросил: «Что это такое?» – «А вот увидишь!» – отвечал отец, улыбаясь. Но
за порослью молодого и частого осинника ничего не было видно; когда же
мы обогнули его – чудное зрелище поразило мои глаза. Человек сорок
крестьян косили, выстроясь в одну линию, как по нитке: ярко блестя на
солнце, взлетали косы, и стройными рядами ложилась срезанная густая

трава. Пройдя длинный ряд, вдруг косцы остановились и принялись чем-то
точить свои косы, весело перебрасываясь между собою шутливыми речами,
как можно было догадываться по громкому смеху: расслышать слов было
ещё невозможно. Металлические звуки происходили от точенья кос
деревянными лопаточками, обмазанными глиною с песком, о чём я узнал
после. Когда мы подъехали близко и отец мой сказал обыкновенное
приветствие: «Бог помощь» или «Бог на помощь!» – громкое:
«Благодарствуйте, батюшка Алексей Степаныч!» – огласило поляну,
отозвалось в овраге, – и снова крестьяне продолжали широко, ловко, легко