Page 198 - «Детские годы Багрова-внука»

и свободно размахивать косами! В этой работе было что-то доброе,

весёлое, так что я не вдруг поверил, когда мне сказали, что она тоже очень
тяжела. Какой лёгкий воздух, какой чудесный запах разносился от близкого
леса и скошенной ещё рано утром травы, изобиловавшей множеством
душистых цветов, которые от знойного солнца уже начали вянуть и
издавать особенный приятный ароматический запах! Нетронутая трава
стояла стеной, в пояс вышиною, и крестьяне говорили: «Что за трава!
медведь медведем!» [14] По зелёным высоким рядам скошенной травы уже
ходили галки и вороны, налетевшие из леса, где находились их гнёзда. Мне
сказали, что они подбирают разных букашек, козявок и червячков, которые
прежде скрывались в густой траве, а теперь бегали на виду по
опрокинутым стеблям растений и по обнажённой земле. Подойдя поближе,
я своими глазами удостоверился, что это совершенная правда. Сверх того, я
заметил, что птица клевала и ягоды. В траве клубника была ещё зелена,

зато необыкновенно крупна; на открытых же местах она уже поспевала. Из
скошенных рядов мы с отцом набрали по большой кисти таких ягод, из
которых иные попадались крупнее обыкновенного ореха; многие из них
хотя ещё не покраснели, но были уже мягки и вкусны.
Мне так было весело на сенокосе, что не хотелось даже ехать домой,
хотя отец уже звал меня. Из лесного оврага, на дне которого, тихо журча,
бежал маленький родничок, неслось воркованье диких голубей или
горлинок, слышался также кошачий крик и заунывный стон иволги; звуки
эти были так различны, противоположны, что я долго не хотел верить, что
это кричит одна и та же миловидная, жёлтенькая птичка. Изредка
раздавался пронзительный трубный голос желны… Вдруг копчик вылетел
на поляну, высоко взвился и, кружась над косцами, которые выпугивали

иногда из травы маленьких птичек, сторожил их появленье и падал на них,
как молния из облаков. Его быстрота и ловкость были так увлекательны, а
участие к бедной птичке так живо, что крестьяне приветствовали громкими
криками и удальство ловца, и проворство птички всякий раз, когда она
успевала упасть в траву или скрыться в лесу. Евсеич особенно горячился,
также сопровождая одобрительными восклицаниями чудную быстроту этой
красивой и резвой хищной птицы. Долго копчик потешал всех проворным,
хотя безуспешным преследованьем своей добычи, но, наконец, поймал
птичку и, держа её в когтях, полетел в лес. «А, попалась бедняга!
Подцепил, понёс в гнездо детей кормить!» – раздавались голоса косцов,
перерываемые и заглушаемые иногда шарканьем кос и шорохом рядами
падающей травы. Отец в другой раз сказал, что пора ехать, и мы поехали.
Весёлая картина сенокоса не выходила из моей головы во всю дорогу; но,