Page 121 - Робинзон Крузо

шлюпку.

Тогда я измерил расстояние, отделявшее мою лодку от моря, и решил
вырыть канал: видя, что я не в состоянии подвинуть лодку к воде, я хотел
подвести воду к лодке. И я уже начал было копать, но когда я прикинул в
уме необходимую глубину и ширину канала, когда подсчитал, в какое
приблизительно время может сделать такую работу один человек, то
оказалось, что мне понадобится не менее десяти – двенадцати лет, чтобы
довести ее до конца. Берег был здесь очень высок, и его надо было
углублять по крайней мере на двадцать футов.
К моему крайнему сожалению, мне пришлось отказаться и от этой
попытки.
Я был огорчен до глубины души и тут только сообразил – правда,
слишком поздно, – как глупо приниматься за работу, не рассчитав, во что
она обойдется и хватит ли сил для доведения ее до конца.
В разгар этой работы наступила четвертая годовщина моего житья на
острове. Я провел этот день, как и прежде, в молитве и со спокойным
духом. Благодаря постоянному прилежному чтению слова Божия и

благодатной помощи свыше я стал видеть многое в совсем новом свете. Все
мои понятия изменились, мир казался мне теперь далеким и чуждым. Он не
возбуждал во мне никаких желаний. Словом, мне нечего было делать там, и
я был разлучен с ним, по-видимому, навсегда. Я смотрел на мир такими
глазами, какими, вероятно, смотрят на него с того света, то есть как на
место, где я жил когда-то, но откуда ушел навсегда. Я мог бы сказать миру
теперь, как праотец Авраам богачу: «Между мной и тобой утверждена
великая пропасть».
В самом деле, я ушел от всякой мирской скверны: у меня не было ни
похоти плоти, ни похоти очей, ни гордости житейской. Мне нечего было
желать, потому что я имел все, чем мог наслаждаться. Я был господином
моего острова или, если хотите, мог считать себя королем или императором
всей страны, которой я владел. У меня не было соперников, не было

конкурентов, никто не оспаривал моей власти, я ни с кем ее не делил. Я мог
бы нагрузить зерном целые корабли, но мне это было не нужно, и я сеял
ровно столько, чтобы хватило для меня. У меня было множество черепах,
но я довольствовался тем, что изредка убивал по одной. У меня было
столько леса, что я мог построить целый флот, и столько винограда, что все
корабли моего флота можно было бы нагрузить вином и изюмом.
Я придавал цену лишь тому, чем мог как-нибудь воспользоваться. Я
был сыт, потребности мои удовлетворялись, для чего же мне было все
остальное? Если бы я настрелял больше дичи и посеял больше хлеба, чем