Page 191 - Робинзон Крузо

что он клянется быть моим рабом до гроба. Я поднял его, потрепал по

плечу и всячески старался показать, что ему нечего бояться меня. Но
начатое мной дело еще не было доведено до конца: дикарь, которого я
повалил ударом приклада, был не убит, а только оглушен, и я заметил, что
он начинает приходить в себя. Я указал на него спасенному мной человеку,
обращая его внимание на то, что враг его жив. На это он сказал мне
несколько слов на своем языке, и хоть я ровно ничего не понял, но самые
звуки его речи были для меня сладостной музыкой: ведь за двадцать пять с
лишком лет впервые услыхал я человеческий голос (если не считать моего
собственного). Но было не время предаваться таким размышлениям:
оглушенный мною дикарь оправился настолько, что уже сидел на земле, и я
заметил, что мой дикарь сильно этого испугался. Желая его успокоить, я
прицелился в его врага из другого ружья. Но тут мой дикарь (так я буду
называть его впредь) стал показывать мне знаками, чтобы я дал ему
висевший у меня через плечо обнаженный тесак. Я дал ему его. Он тотчас
же подбежал к своему врагу и одним взмахом снес ему голову. Он сделал
это так ловко и проворно, что ни один немецкий палач не мог бы

сравниться с ним. Такое умение владеть тесаком очень удивило меня, ибо
этот дикарь в своей жизни видел, должно быть, только деревянные мечи.
Впоследствии я, впрочем, узнал, что дикари выбирают для своих мечей
такое крепкое и тяжелое дерево и так их оттачивают, что одним ударом
могут отрубать голову и руки. Сделав свое дело, мой дикарь вернулся ко
мне с веселым и торжествующим видом, исполнил ряд непонятных мне
телодвижений и положил подле меня тесак и голову убитого врага.