Page 68 - Белый пудель

– А я вот ребятишкам знакомым подарочки купил, – продолжал незнакомец (в руках у него
было несколько свертков). – Да вот по дороге не утерпел, сделал круг, чтобы садом пройти:
очень уж здесь хорошо.

Мерцалов вообще был кротким и застенчивым человеком, но при последних словах
незнакомца его охватил вдруг прилив отчаянной злобы. Он резким движением повернулся в
сторону старика и закричал, нелепо размахивая руками и задыхаясь:

– Подарочки!.. Подарочки!.. Знакомым ребятишкам подарочки!.. А я… а у меня, милостивый
государь, в настоящую минуту мои ребятишки с голоду дома подыхают… Подарочки!.. А у
жены молоко пропало, и грудной ребенок целый день не ел… Подарочки!..

Мерцалов ожидал, что после этих беспорядочных, озлобленных криков старик поднимется и
уйдет, но он ошибся. Старик приблизил к нему свое умное, серьезное лицо с седыми баками
и сказал дружелюбно, но серьезным тоном:

– Подождите… не волнуйтесь! Расскажите мне все по порядку и как можно короче. Может
быть, вместе мы придумаем что-нибудь для вас.

В необыкновенном лице незнакомца было что-то до того спокойное и внушающее доверие,
что Мерцалов тотчас же без малейшей утайки, но страшно волнуясь и спеша, передал свою
историю. Он рассказал о своей болезни, о потере места, о смерти ребенка, обо всех своих
несчастиях, вплоть до нынешнего дня. Незнакомец слушал, не перебивая его ни словом, и
только все пытливее и пристальнее заглядывал в его глаза, точно желая проникнуть в самую
глубь этой наболевшей, возмущенной души. Вдруг он быстрым, совсем юношеским
движением вскочил с своего места и схватил Мерцалова за руку. Мерцалов невольно тоже
встал.

– Едемте! – сказал незнакомец, увлекая за руку Мерцалова. – Едемте скорее!.. Счастье ваше,
что вы встретились с врачом. Я, конечно, ни за что не могу ручаться, но… поедемте!

Минут через десять Мерцалов и доктор уже входили в подвал. Елизавета Ивановна лежала
на постели рядом со своей больной дочерью, зарывшись лицом в грязные, замаслившиеся
подушки. Мальчишки хлебали борщ, сидя на тех же местах. Испуганные долгим отсутствием
отца и неподвижностью матери, они плакали, размазывая слезы по лицу грязными кулаками и
обильно проливая их в закопченный чугунок. Войдя в комнату, доктор скинул с себя пальто и,
оставшись в старомодном, довольно поношенном сюртуке, подошел к Елизавете Ивановне.
Она даже не подняла головы при его приближении.

– Ну, полно, полно, голубушка, – заговорил доктор, ласково погладив женщину по спине. –
Вставайте-ка! Покажите мне вашу больную.

И точно так же, как недавно в саду, что-то ласковое и убедительное, звучавшее в его голосе,
заставило Елизавету Ивановну мигом подняться с постели и беспрекословно исполнить все,
что говорил доктор. Через две минуты Гришка уже растапливал печку дровами, за которыми
чудесный доктор послал к соседям, Володя раздувал изо всех сил самовар, Елизавета
Ивановна обворачивала Машутку согревающим компрессом… Немного погодя явился и
Мерцалов. На три рубля, полученные от доктора, он успел купить за это время чаю, сахару,
булок и достать в ближайшем трактире горячей пищи. Доктор сидел за столом и что-то писал
на клочке бумажки, который он вырвал из записной книжки. Окончив это занятие и изобразив
внизу какой-то своеобразный крючок вместо подписи, он встал, прикрыл написанное чайным
блюдечком и сказал:

– Вот с этой бумажкой вы пойдете в аптеку… давайте через два часа по чайной ложке. Это
вызовет у малютки отхаркивание… Продолжайте согревающий компресс… Кроме того, хотя
бы вашей дочери и сделалось лучше, во всяком случае пригласите завтра доктора

Page 68/111